— Не думал, что вы с Ликвидатором это именно так расцените…
— Заметь, ты опять говоришь «вы с Ликвидатором». Но я высказал только свое личное мнение, за Ликвидатора я не отвечаю! Что ж ты нас опять в один рядок ровняешь?
— Серега, по-моему, ты просто цепляешься к словам.
— Слушай, ты сам хотел знать мое мнение. Ну вот, узнал — успокойся. И нечего здесь больше обсуждать. Все, сворачиваем тему, иначе я точно отдельно от тебя палатку воткну.
Иван молча встал, убрал под тент все котлы и еду. Затем развернулся и пошел куда-то прямо в темноту лесной чащи, прочь от своего костра. Того, что только что услышал от Сергея, он явно не ожидал. И ведь Семь-сорок действительно так думает! Он парень прямой, открытый, юлить не привык. Что думал — то и сказал. Так что же получается? Своими попытками исправить ситуацию он сделал хуже всем? Выходит, что так. И в первую очередь навредил самому себе. Если раньше Семь-сорок и Ликвидатор бычились исключительно друг на друга, то теперь они на пару обозлены его вмешательством в их дела. Что ж, как хотят: пускай теперь сами думают, как выкрутиться. Не хотят, чтобы их мирили — и не надо! Пусть цапаются, пусть в драку лезут — больше никаких телодвижений с его стороны. Только если очень попросят.
Нет, ну надо же: он себя выше всех ставил, учителя из себя корчил! Это же надо было до такого додуматься! Выходит, все его старания мало того, что пошли насмарку, так еще и восприняты чуть ли не как красная тряпка для быка! И этот неприкрытый намек «сначала в своей жизни разберись, а потом нам советы давай»! Нет, все, решено: отныне сами ребята, сами. Он в няньки набиваться не намерен.
Лесничий резко остановился, развернулся на сто восемьдесят градусов и зашагал обратно, ориентируясь на свет своего костра. Когда он вернулся, Семь-сорок вопросительно посмотрел на него, но никакой реакции в ответ не получил. Все так же молча Иван залез в свою палатку, растянулся в спальнике и закрыл глаза, пытаясь успокоиться и заснуть.
День соревнований начался с легкого моросящего дождика, который, впрочем, ничуть не испортил настроение что организаторов, что участников. Даже хорошо, что прошел: пыль к земле прибил, да и свежести в воздухе добавил. Судя по всему, летнее пекло сдавать свои позиции сегодня не намеревалось, так что дождь был более чем актуален.
Лесничий проснулся очень рано, еще до семи, поэтому, попив чаю, отправился помогать организаторам размечать трассы. В принципе, сами трассы были накатаны и обозначены вешками еще накануне, так что оставалось только натянуть яркую полосатую ленту ограждения и доделать одно искусственное препятствие почти на самом финише трассы профи.
Покончив с хлопотами по разметке, Лесничий отправился к себе. Пренебрегать завтраком в преддверии суетного дня было бы непросительно глупо. Он заново поставил кипятить воду, достал пакет с быстрорастворимыми супами и, смешав все ингредиенты, стал ждать.
Услышав, что на костре что-то происходит, зашевелился Семь-сорок. Через минуту Иван уже лицезрел его слегка помятую со сна физиономию в проеме палатки.
— Вылезай, засоня, завтракать пора!
— Что? Да. Сколько времени?
— Восемь.
— А ты когда встал?
— Да пару часов назад. Вот, только с трассы вернулся, ленту тянули. Техкомиссия начнет работать часа через полтора, так что время у тебя еще есть, чтобы глаза продрать.
— А что ты меня с собой не поднял?
— А зачем? Толпа там не требовалась, мы прекрасно обошлись вчетвером.
Иван отвечал сухо, даже резко, поэтому Сергею говорить что-либо дальше сразу же расхотелось. Значит, все-таки обиделся. Делает вид, что все нипочем, да только вот губы поджаты и в глазах такое написано, что лучше даже и не заглядывать. Что ж, его дело.
В итоге завтракали молча и без всякого аппетита, явно тяготясь компанией друг друга. Сергей чувствовал, что Иван чего-то ждет от него, но упорно молчит, не желая ввязываться в разговор, подобный вчерашнему. Вот чудак человек! Если он так за мир в отдельно взятом коллективе ратует, чего ж тогда сейчас как воды в рот набрал? Или решил, что раз уж все равно все его предложения будут восприняты в штыки, то нечего и пытаться? Еще только этого не хватало.
Нет, брать на себя роль психотерапевта и утешать Лесничего Семь-сорок однозначно не собирался. Пусть сам решит, чего хочет. Если будет дуться до вечера — то и пускай. Это его выбор. А захочет поговорить — милости просим. Тем более что ссоры вроде как и не было. Просто разговор по душам, начистоту.
Соревнования выдались на редкость тяжелыми в плане судейства. Внезапно выяснилось, что людей катастрофически не хватает, кто-то из заявивших судей отзвонился в самый последний момент и отказался от участия в триале, поэтому поредевшей судейской бригаде приходилось носиться от ворот к воротам со спринтерской скоростью, чтобы успеть зафиксировать, как их проходят экипажи. Вымотались все, как савраски — шутка ли: почти пятьдесят экипажей, да по два заезда!
Зато и без курьезов не обошлось. На трассе слепого хода, когда водителю завязывали глаза, и он вел машину четко по указаниям своего штурмана, в одном экипаже состоялся любопытный диалог. Штурман, от нетерпения и волнения подпрыгивающий на своем месте так, что только ремни безопасности удерживали его от вылета из открытой машины, кричал: «Правей, правей давай!», как со стороны пилота в ответ раздался не менее громкий вопль: «Не ори! Сам вижу!» Если учесть, что вокруг глаз пилота в это время была намотана плотная косынка, треугольник которой к тому же сполз ему на нос, то однозначную реакцию судей и зрителей предсказать было несложно. Все просто согнулись от смеха. А что именно «видел» пилот, для всех осталось загадкой.
Были и «уши», были и «утопленники», и разбортировавшиеся на полном ходу колеса, но атмосфера праздника от этого ничуть не пострадала, а скорее выиграла. Данному действу была привнесена столь любимая народом зрелищность. Да и в случае с какими-либо поломками, на помощь пострадавшему бежали все свободные экипажи, что выгодно отличало эти любительские соревнования от профессиональных чемпионатов. Ведь конкурентов здесь не было, только друзья и единомышленники. Так отчего же не помочь другу в беде?
До своей палатки Семь-сорок добирался разве что не ползком. В руке его был зажат прозрачный кулечек с выданным сухим пайком: бутерброды, сдобная булочка, маленький пакетик сока с соломинкой и микроскопическая шоколадка. Сил не осталось даже на то, чтобы расправиться с этой нехитрой снедью. Сергей улегся прямо поверх спальника и уже через пару минут дрых без задних ног.
Проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. С трудом сфокусировав глаза, Семь-сорок обнаружил в изголовье Лесничего, судя по всему, тоже только-только вставшего, с отпечатком молнии от спальника на раскрасневшейся щеке.
— Давай, пошли, через пять минут церемония награждения!
— О Боже! А может, как-нибудь без нас? Я победителям и мысленно поаплодировать могу.
