— Ясно, — облегченно выдохнула Лидия и допила какао.
Глава вторая. Время ночиЛидия умела летать. Лидия летала над незнакомыми городами, над созревающими пшеничными полями и морем в белых барашках. Как-то раз она обернулась на лету и увидела, что кто-то за ней наблюдает. Кто-то подлетел поближе и сказал:
— Угадай, в чем дело.
— Ну?
— Ты спишь и видишь сон.
— Не-а, — сказала Лидия, — я же летаю. А если бы я заснула, я бы сразу упала.
— Наоборот, — возразил Кто-то.
— Почему это?
— Ты упадешь, если попробуешь летать не во сне. Кстати, запомни: когда летишь, не просыпайся, а то все закончится.
Когда они пролетели через шелестящую стаю ласточек, Лидия начала что-то смутно вспоминать… Впрочем, вспоминать не хотелось.
— Выпей это, — сказал Кто-то. Но это был уже не Кто-то, а папа. Лидия выпила, потом натянула на голову пуховое одеяло, и на нее снова волной накатили сны. Она скользила из одного сна в другой, и тут уж папа ничем не мог помочь. И доктор ничего не мог поделать.
Так продолжалось всю осень. Не успев проснуться, Лидия снова начинала дремать. Она спала по дороге в школу, спала на уроках и на обратном пути, обедала и спала, читала и спала. Она хотела только одного — спать, чтобы ночь длилась и длилась. Но рано или поздно темнота рассеивалась, рассветало, зажигался свет, сон таял. Утра были отвратительны. Они срывали одеяло, заставляли вставать, одеваться и вспоминать о том, что мамы больше нет.
Папа говорил ей сквозь сны:
— Ты что, собираешься проспать всю жизнь? Это ведь жуткая потеря времени. Ты должна ходить в школу, расти, делать дела, как люди по всей земле. А во сне ты все это делать не сможешь. Ну, соберись.
— Я и так! Я все время что-то делаю, — бормотала про себя Лидия. — Разве ты не видишь, что вот сейчас я летаю?
И Лидия уже была в другом месте, высоко над землей. Кто-то снова летел рядом.
— Так это был ты? Ты в прошлый раз говорил, что мы спим?
— Это ты спишь. Я-то нет.
— Ты же сам говорил, что если летишь, нельзя просыпаться.
— Тебе — нельзя. Я — другое дело. Я могу летать и не во сне.
— Так нечестно, — заметила Лидия. — Кстати, если я сплю, а ты — нет, как мы можем разговаривать?
— Легко. Более того, мы только тогда и можем разговаривать, когда ты спишь, а я нет, — объяснил Кто-то.
— Не понимаю, — вздохнула Лидия, продолжая лететь и спать.
— А вот там, где ты бодрствуешь, я вижу сон, — продолжал Кто-то, но Лидия все равно не понимала. Да впрочем, какая разница?
Лидия спала днями и ночами — так казалось ее папе, который не смыкая глаз сидел возле кровати. Лидия, лежащая в постели, была бледная, глаза закрыты. Ей самой казалось, что она совсем другая.
Какая же Лидия была настоящей? Может, обе?
Наверное, было две Лидии. Одна спала, а другая летела над сонной землей, счастливая, освещенная сонным солнцем, медленно и плавно, как бумажный самолетик над зелеными вересковыми равнинами. И как чудесно было кружиться в воздухе над прозрачной голубой водой, над городскими огнями, в лунном свете, когда Венера становилась все ярче и ярче!
Лидия не знала точно, видит ли она сон, — а то бы уже проснулась. Но когда ее тело-во-сне просыпалось в ином мире здоровым и отдохнувшим, ее другое тело, маленькое и неподвижное, становилось все слабее и слабее.
— Засыпая там, ты просыпаешься здесь, — прошелестел Кто-то. Они пролетали над заснеженной равниной с белыми больничными кроватями, такими же, как в палате. Но все кровати были пусты.
— А где же люди?
— В своих снах, — ответил Кто-то.
Часто Лидия встречала во сне маму.
— А мне сказали, что ты умерла, — сказала Лидия.
— Ерунда, — засмеялась мама. Она показала Лидии маленький садик, полный больших синих цветов, темных, как чернила.
Потом Лидия снова оказалась в воздухе.
— Помнишь, что я говорил? — спросил Кто-то.
— Раз я сплю, значит, ты мне снишься, — сказала Лидия. — Но я хочу, чтобы ты был настоящий!
— Во сне сон — правда.
— Но раз ты чей-то сон, значит, тебя на самом деле нет, — заметила Лидия, пролетая над зеркально гладким черным озером, в котором отражались звезды.
— Если тебе кажется, что кто-то есть, значит, он действительно есть. Уж тут не ошибешься. Это тоже жизнь, она настоящая, хотя и другая.
— Ты думаешь, что ты есть?
— В принципе, да. Но тебе пора возвращаться.
— Почему?
— Всему свое время, Лидия.
— Время чему? — спросила Лидия. Она заметила, что начинает подниматься буря. Лидии уже хотелось отдохнуть, было трудно удерживаться в верхних слоях атмосферы.
— Дню и ночи. Сну и реальности. Ночь сменяется утром, бытие — небытием, правда — неправдой. Ничто не существует без своей оборотной стороны, и все переходит в нечто другое. Сон будит тебя. Реальность позволяет видеть сны. Это ты тоже не забывай.
Через просвет в грозовой туче они быстро спускались к знакомому домику.
— А чему время сейчас? — спросила Лидия. Они уже стояли во дворе, в котором Лидия знала каждый камушек, каждую ветку.
— Как раз сейчас все изменяется. Наступает время утра.
— Ты меня совсем запутал. Ущипни меня, чтобы я точно знала, что не сплю.
Кто-то ущипнул ее за правую руку.
— Ай, — сказала Лидия. — Ну, значит, это действительно было. Я так и думала, что все это правда. И ты — тоже правда.
Лидия радостно глянула на Кого-то, но Кого-то уже не было. Перед глазами возник просвет в форме Кого-то, через который Лидия увидела папино лицо. Просвет рос, так что скоро она разглядела в нем доктора, а потом и всю палату. Место, где только что был Кто-то, заполнялось пространством.
Лидия проснулась, и новый день был свежим и сияющим.
Настало утреннее время, время утра.
Правая рука немножко болела. Доктор стоял рядом с кроватью, держа шприц. Он только что сделал Лидии укол как раз в то место, за которое ее ущипнул Кто-то.
— Доброе утро, — сказал Доктор. — Наконец-то ты проснулась.
Лидия потерла руку, потянулась и сказала папе и доктору:
— Доброе утро!
— Да здравствует медицина! — воскликнул папа. — Она проснулась от укола.
— Нет, — возразила Лидия, — я проснулась не от укола, а от щипка. Разве вы не заметили, что Кто-то ущипнул меня?
