Лиана: Все иди, видеть тебя не могу.
Кремлина напоследок бросает зар, встает, но, видя, что ей пришел хороший камень, садится обратно.
Лиана: Что, спина прошла?
Кремлина: Замолчи, а то сглазишь. Всю жизнь меня глазишь, сколько можно?
Лиана: Еще не родился человек, который тебя сглазит.
Кремлина: Дездемона! Иди выпей марганца!
Дездемона: Зачем?
Кремлина: Ты отравилась черешней.
Дездемона смотрит удивленно, уходит.
Лиана: Вообще двойки нету, вообще! Ну ты подумай! Ты что, зар, охренамутел, что ли?!
Бросает двойку.
Кремлина: Сразу дало, зараза! Зар, подлец, сразу ей даешь, этой дуре! Ты почему сразу ей даешь? Почему сразу тебе дает? Тебе всю жизнь все сразу все дают.
Лиана: А теперь троечку!
Бросает тройку.
Кремлина: Дедушка тебе заказывал троечку? Это мне троечку надо!
Лиана: Говна тебе надо! Ща я тут шандарахну.
Бьет открытый камень.
Кремлина: Я не видела, что у меня там открытый! Это не считается! Зар, догнать!
Лиана: Хренать!
Выигрывает.
Ну что, счет четыре-ноль!
Кремлина: Запомни на всю жизнь: четыре-ноль — это еще не пятьноль!
Снова раскладывают доску. Мимо проходит Дездемона.
Кремлина: Дездемона, ты куда идешь?
Дездемона: К Кристине.
Кремлина: Иди, солнышко, только шапку надень.
Лиана: Какую шапку, на улице тридцать градусов! Ребенку тринадцать лет, а ты разговариваешь с ней, как с трехлетней!
Кремлина: Не учите меня жить!
Лиана: Я тебя жить не учу. Я мнение свое высказываю.
Пьет вино.
Не вино, а говно какое-то!
Кремлина: Я тебе не нравлюсь, вино тебе не нравится, кто тебе нравится вообще?
Лиана: Бросает хороший камень.
Симпатюшню мне зар дал!
Кремлина: Муж твой точно тебя не любит!
Лиана: Почему?
Кремлина: Потому что повезет в игре — не повезет в любви! Не знаешь, что ли?
Лиана: На хрен мне нужна его любовь!
Кремлина: Швыряет котенка с дивана. Дуй отсюдова — еще лишаев твоих не хватало!
Бросает хороший камень.
Вот! Когда я тебе говорю, что четыре-ноль — это не пять-ноль, ты мне не веришь.
Лиана: Почему не верю, верю. А ты веришь в два ду-шеша* подряд?
Бросает ду-шеш. Кремлина ошеломленно молчит, глотая воздух ртом.
Ну ни фига себе! А ну, кто-нибудь, позвоните действительно моему мужу, чем он там занимается? Как-то мне подозрительно везет.
Кремлина: приходя в себя.
Чисто тварь. Сестра — тварь и зар — козлина. Елис-палис, как жить? Все, я пошла спать.
Лиана: Как спать? Вот опять она, вот опять — видит, что проигрывает, и не хочет играть!
Кремлина: А с чего это я проигрываю? Я не проигрываю. Счет всего-то три-два!
Лиана: Ты что, больная? Счет четыре-ноль в мою пользу! Уже, считай, пять-ноль! Я сухой тебе сделала. Ты просто видела, что это был марс*, поэтому хочешь уйти! Ненавижу тебя за это — никогда мне не даешь марс сделать!
Дездемона возвращается от Кристины, подходит к матери и целует ее в затылок.
Кремлина: Визгливо. Отойди от меня — тут и без тебя жарко! Достала меня своими поцелуями! Что за манера все время целоваться! Все, я ничего не знаю, мне нужно выгрузить срочно стирку, а то белье протухнет.
Встает.
Лиана: За пять минут протухнет? Сядь, доиграй, я тебя порву сейчас до конца!
Кремлина: Нет-нет, не могу.
Уходит. Из кухни слышно мат.
Лиана: Кричит ей вслед.
Ладно, успокойся, от марса еще никто не умирал!
Голос Кремлины: Что ты делаешь? Нет, ну что ты делаешь? Пошла ты, даже разговаривать с тобой не хочу после этого. Ау-у-у, ну все, пиздец пришел наволочке! Ты посмотри, что ты сделала, совсем не выжала!
Лиана: Кремлина, ты с кем разговариваешь?
Кремлина: Да с машинкой — пошла она в баню! Что хочет, то и делает. У нас в доме все так — что хотят, то и делают.
КОНЕЦ ПЬЕСЫ
Лиана уходит кормить кур, над селом разливается солнце, а со двора еще долго слышится мат — это Кремлина ругается со стиральной машиной.
Сосед Кремлины, старый дурак Фауст, в прошлом актер, принес яблоки.
— Один яблок — пять рублей, — сказал Фауст Джульетте. — Или поцеловать дай.
— Говна тебе на лопате, — объявила Джульетта, забрала яблоки и хлопнула калиткой перед носом у Фауста.
— Как ты со мной разговариваешь? — спросил Фауст. — Ты что, не знаешь, что я ученик Параджанова?
— В прошлый раз ты говорил, что ты его соратник, — сказала Джульетта, сложив руки на огромном животе.
— Конечно, соратник! Что, разве нельзя быть и ученик, и соратник?
— А в позапрошлый раз ты говорил, что ты его учитель!
— А я и есть — немножко был ученик его, а потом научился и стал его учитель! — сказал Фауст и ушел, обиженный.
Алина с Лианой в шлепанцах и панамах собрались на море. Алина уже перестала считать, сколько дней она провела у Кремлины, и твердо решила оставаться в Апсны столько, сколько ей здесь хорошо.
— Девочки, если гулять пойдете, по правой стороне поселка не гуляйте и по левой тоже не гуляйте, — предупредила Кремлина.
— Почему? — спросила Алина.
— На правой стороне абхазы живут, — объяснила Кремлина.
— И что? — удивилась Алина.
— Мало ли что! — объяснила Кремлина, подняв указательный палец.
— А на левой?
— На левой — греки. Еще хуже, чем абхазы.
— Чем хуже? — все-таки робко переспросила Алина.
— Чем-чем! Чем абхазы, говорю тебе! Анекдот не знаешь, что ли? Короче, на хер они вам нужны, и те, и другие! — сказала Кремлина и закрыла калитку.
— Любят тут у вас друг друга, ничего не скажешь, — со смехом сказала Алина Лиане, когда Кремлина скрылась из виду.
— Можно подумать, у вас по-другому, — ответила Лиана.
Вернулся старый дурак Фауст, притащив с собой замусоленную книжку.
— Хочу тебе на память книжку подарить, — сказал он Алине. — Если поцеловать дашь. Это Сароян! Великий армянский писатель!
