Лев Николаевич нахмурился. Не любит он разговоры на эти темы.
— Я не имею к этому отношения, — сухо проговорил он. — Это вопрос не в моем ведении. Документы готовят в администрации, решает райздрав.
— Но у вас же там все знакомые?
Заведующий откинулся на спинку кресла.
— А ты представляешь, о каких суммах может идти речь? У тебя что, есть деньги?
— Я достану. Продам жилье. Или еще что… Сколько нужно?
Лев недовольно поджимает губы.
— Лев Николаевич, вы же хороший человек, я знаю. Помогите мне. — На лице заведующего отразилась мука. — Вы только помогите. А я все, все забуду. И про пятое отделение и про директора. Обещаю! Я к больнице близко больше никогда не подойду. Помогите! Как вы думаете, сколько потребуется денег?
Лев Николаевич помедлил.
— Ну, не знаю… Может, тысяча… А может, три…
— Долларов?
— Конечно. Там задействованы серьезные люди.
Ксюша покачала головой. Это много. Очень много…
— А вы не могли бы узнать точно? — попросила она. — Кому… И сколько…
Лев Николаевич подумал и кивнул.
— Хорошо. Завтра узнаю.
На следующий день Лев Николаевич, багровея, сказал, что для решения вопроса потребуется пять тысяч долларов. Он поспешно добавил, что пытался снизить сумму, но ему это не удалось: наверху своя мафия, у нее свои тарифы, сколько брать за то, чтобы уложить человека в больницу, сколько за то, чтобы его из больницы выпустить… По бегающим глазам заведующего Ксюша поняла, что сумма эта могла быть названа специально для Ксюши — для того, чтобы она не смогла ее заплатить.
Пять тысяч! С ума можно сойти. Ну и пусть, она не отступит. Ксюша не спала всю ночь, думала и уже приготовилась к тому, что сумма будет немалой. Она все подсчитала. Их с Тосей комнаты в коммуналке стоят не пять тысяч долларов, а гораздо больше. Под залог комнат можно взять кредит в банке, это она точно знает. Потом нужно будет устроиться на хорошую работу, может быть попроситься к прежним хозяевам, и постепенно все вернуть… Вопрос только в том, что решение о кредите не принимается в один день, а значит нужно где-то одолжить деньги до того момента, как банк их выдаст.
Ксюша стала дожидаться появления в больнице Бэхи. И в самом конце дня увидела его машину перед административным зданием. Ксюша наспех оделась и побежала туда.
Самого Бэхи в машине не оказалось. Зато рядом с машиной Ксюша увидела Матросова, который выгружал из багажника на асфальт какие-то коробки.
Ксюша почувствовала, что как раз Матросова ей сейчас хочется видеть меньше всего.
— А где Бэха? — как можно строже спросила она
Матросов поднял на нее глаза и остановился, держа очередную коробку в руках.
— Он там… У главного, — Матросов мотнул головой в сторону дверей. — Скоро выйдет…
Ксюша кивнула и отвернулась. Матросов потоптался на месте, все так же держа коробку в руках. Ксюша почувствовала на себе его пристальный взгляд.
Наверное, уже слышал про Дрыкина. И про то, что бабушку перевели… Вся больница судачит о том, как Ксюша подкармливала хлебом больных из пятого отделения и что из этого вышло. Ну и пусть! Наплевать!
Матросов поставил коробку на асфальт и опять запустил руки в багажник.
— Это я не для Бэхи… — почему-то пояснил он. — Это меня завхоз попросил…
Ксюша равнодушно кивнула. Ей до этого абсолютно не было дела.
Матросов выгрузил еще одну коробку и опять попробовал поймать Ксюшин взгляд. Ксюша отвернулась. «А здоровенный-то какой! — с раздражением подумала она. — Ишь, ручищи! А торчит при больнице. Коробки грузит. Шел бы лучше делом заниматься!»
В это время из дверей вышел оживленный Бэха, на ходу пряча во внутренний карман какую-то накладную. При виде Ксюши он насторожился. Ксюша покосилась на Матросова — ей не хотелось говорить при нем, но другого выхода не было.
— Бэха, одолжи мне денег! — глядя прямо в глаза, без предисловий начала она.
— Что? Денег? — рассеянно спросил Бэха.
— Да.
Оживление Бэхи окончательно прошло, и он едва заметно поморщился.
— Знаешь, у меня правило — в долг никому не давать, — сказал Бэха, всем своим видом показывая, что ему неприятно говорить эти слова. — У меня отец родной попроси — я ему скажу то же самое.
— Я отдам, Бэха. И проценты заплачу хорошие! — сказала Ксюша.
Бэха принужденно рассмеялся.
— Дело не в процентах. Я же говорю — у меня правило… Да и вообще… А сколько тебе нужно?
— Ерунда… Пять тысяч долларов.
Бэха вытаращил глаза.
— Ничего себе ерунда… С каких это пор пять тонн зелени — для тебя ерунда?
— У тебя же есть, Бэха! Я знаю. А у меня скоро будут деньги, много… Я возьму кредит под жилье. И тогда… Но мне деньги нужны срочно! Будь человеком, Бэха! Дай! А проценты проси какие хочешь!
— Вот чудачка… Проценты! Да мне смысла нет, — сказал Бэха. — У меня все деньги в обороте. Я с каждой тысячи за три дня зарабатываю еще одну. А ты говоришь проценты… Да и нет у меня денег. Нет!
Ксюша краем глаза заметила, что Матросов хочет что-то сказать, и раздраженно дернула плечом. И этот еще тут! Что ему нужно? Не очень приятно, когда посторонний присутствует при том, как ты что-то просишь и тебе отказывают.
— Ну, ты все выгрузил? — спросил Бэха Матросова.
— Да.
Бэха захлопнул крышку багажника и вопросительно посмотрел на Ксюшу. Ему пора уезжать. У нее еще есть вопросы?
Ксюша стояла, с досадой закусив губу.
— Впрочем, есть один вариант… — вдруг вспомнил Бэха.
— Что за вариант?
Бэха некоторое время изучал ее лицо, как будто прикидывая, стоит говорить об этот варианте или нет.
— У тебя какая группа крови?
Ксюша фыркнула — глупость какая-то, при чем здесь группа крови? — и пожала плечами:
— Откуда я знаю…
— Когда тебя принимали на работу в больницу, обязательно делали анализ.
— Я не помню. Кажется, сказали, как у всех…
— Кажется или как у всех?
— Как у всех.
Бэха вздохнул и развел руками.
— Как у всех — не подходит. А так можно было бы заработать.
Он сел в машину и приготовился захлопнуть дверь.
— А какую надо? — спросил молчавший до сих пор Матросов.
— Что?
— Ну, эту… группу…
— Четвертую, — строго посмотрел на него Бэха. — И резус.
— Отрицательный?
