— Он называется «Смерть от шоколада», — провозгласила она, когда все присутствующие онемели от изумления при виде ее кулинарного шедевра.
Пэгги любила шоколад, хотя всегда запрещала себе притрагиваться к нему, помня о своей аллергии. Впрочем, куски, которые щедро клала на тарелочки экономка, были столь аппетитны, что удержаться стоило большого труда. Гости в восторге вкушали лакомство. Соблазнившись, Пэгги откусила маленький кусочек. Она не обратила внимания на пристально наблюдавших за ней Бейтса и Джесси Морден. Воздушный, ароматный крем буквально таял во рту. Но не успела Пэгги проглотить вторую ложечку, как почувствовала дурноту. Она задыхалась, слезы лились из глаз, испарина покрыла лоб.
— Суд хотел доказательств? — с победоносным видом заявила экономка. — Вот доказательство, мистер Матьюс. В торт я положила кокосовое масло. А у моей Пэгги с детства аллергия на него. У ее отца тоже. Это наследственное. Спросите своего друга доктора, существуют ли в истории болезни семьи соответствующие записи, и я не сомневаюсь, как он ответит.
9
— Что вы наделали? — Брюс бросился к Пэгги, подхватил ее и перенес на диван. — Мало ей испытаний, так еще и это? Сделайте же что-нибудь!
Доктор Алан Бейтс уже готовил шприц.
— Не беспокойтесь, — сказал он. — Пэгги скоро придет в себя. Когда под рукой лекарство, приступ быстро купируется. — Потом поглядел на Энн и спросил: — А как вы себя чувствуете?
— Со мной все в порядке, — промямлила та.
Вилли, с изумлением наблюдавший за происходящим, вскочил.
— Это трюк! Вы все сговорились! Дура Энн не понимает, что вы пытаетесь лишить ее капитала. Все против меня! — И он выбежал, хлопнув дверью.
Никто не прореагировал.
Пэгги уже начала приходить в себя.
— Прости меня, дорогая, — в слезах причитала над ней экономка. — Мне нужно было доказать адвокату, кто есть кто! Я знала о твоей аллергии и уговорила дока захватить лекарства. Я не хотела причинить тебе вред, но выхода не оставалось. Пожалуйста, прости меня.
— Что в торте? — прохрипела Пэгги, голову которой бережно поддерживал Брюс.
— Кокосовое масло.
— Ох!..
— Ее нужно проводить наверх. Давайте отнесем вместе, Брюс, — сказал доктор. — Она должна хорошенько отоспаться. Это естественная реакция на препарат, который я ввел. Он поможет, и все нормализуется, уж поверьте.
— Оставайтесь, пожалуйста, здесь, пока мы не вернемся, — попросил Брюс, обращаясь к старику адвокату и экономке.
Энн чувствовала себя здесь лишней, расплакавшись, она убежала.
— Как ее самочувствие? — спросил Матьюс, когда Брюс и доктор вернулись в комнату. — Надеюсь, дорогая Джесси не переборщила?
Брюс сурово уставился на экономку.
— Вы позволили себе недопустимое! Если бы я знал, то запретил бы подобные эксперименты!
— Зато миссис Морден дала мне в руки неопровержимое доказательство, Брюс. Уж простите женщину и отдайте должное ее смекалке. Она предоставила, возможно, самую существенную деталь головоломки, озадачившей суд. Я попрошу завтра выслушать ее как свидетельницу и расскажу, чему сам стал очевидцем. У вас, доктор, на самом деле сохранились истории болезни, или миссис Морден сказала это ради красного словца, что было бы крайне неуместно?
Доктор обнял за плечи утиравшую слезы экономку.
— Джесси Морден всегда готова схитрить, но она не из тех, кто лжет. Можете не сомневаться. Мои записи будут в вашем распоряжении, и я под присягой подтвержу все.
— Отвезите меня домой, Брюс, — поднялся старик адвокат. — Думаю, мне надо написать свою завтрашнюю речь. Заранее предвижу, какой эффект она произведет на судью. — Он с явным удовольствием потер руки. — И, пожалуйста, утром доставьте Пэгги и миссис Морден вовремя.
Пэгги проснулась, когда экономка поставила перед ней поднос с чайником и чашкой.
— Ты нормально себя чувствуешь, милая? Уж прости меня за вчерашнее.
— Джесс! С одной стороны, вы поступили жестоко, а с другой… Я столько лет не могла понять, что вызывает мою аллергию. Грешила на цитрусовые, шоколад. Оказывается, мой враг — кокосовое масло. Посмотри, какой сыпью я покрылась. Живого места нет.
Экономка заохала, захлопотала.
— Алан оставил порошки, прими прямо сейчас.
— Принять-то не проблема, да как я покажусь в таком виде на людях? Все тело зудит. Придется тебе поискать нитяные перчатки, иначе я в кровь расчешусь.
— Пей чай, пока я схожу к себе, и потихоньку одевайся.
Пэгги спустила рубашку и с ужасом осмотрела грудь, плечи, руки, кинулась было к тумбочке, где лежало зеркальце, но тут постучали в дверь, и вошла Энн. Вид у нее был сумрачный. Юркнув в постель, девушка прикрылась простыней.
— Пэгги, я зашла узнать, как ты, надеюсь, не будешь против?
— Не говори глупостей.
Энн грустно усмехнулась:
— Некоторые из них я себе век не прощу!
— Да будет, — укоризненно произнесла Пэгги. — У тебя красные глаза — плохо спала? Или опять поссорились?
Энн нахмурилась.
— Я ссорилась сама с собой… А Вилли, похоже, не заедет за мной, даже чтобы отвезти в суд. Могу я рассчитывать на твою машину?
— Из-за такой ерунды нечего беспокоиться. Если я не смогу сесть за руль, поедем на «джипе» Брюса.
— Боюсь, он не обрадуется такому подарку, как я, — опять горько усмехнулась Энн.
— Не морочь мне голову, она и так гудит. Лекарства отвратительно на меня действуют. Лучше скажи, как я выгляжу.
— Плохо, — опустив глаза, сказала Энн. — Если честно, я бы не хотела так выглядеть.
— Намекаешь на то, что мне сегодня надо избегать зеркала?
— Я бы избегала, — потупилась Энн.
Прямота и искреннее сочувствие тронули Пэгги, особенно порыв, с каким девушка прильнула к ней. Наверно, если бы мне нужно было выбрать сестру, подумала Пэгги, я бы выбрала ее. А почему нет?..
Вскочив с постели, она пошла в ванную. В зеркало было действительно лучше не смотреться. Лицо превратилось в сплошной растекшийся блин — так оно отекло. Сквозь набухшие веки едва проглядывали глаза-щелки, щеки покрыли яркие пятна, губы разнесло и обметало. Впечатление такое, будто всю ее, с головы до ног, отстегали крапивой. Пэгги застонала. По опыту она знала, что волдыри и зуд постепенно пройдут, однако как выходить из положения сейчас? Попробовала подкраситься и напудриться — стало еще ужаснее. Смыла косметику водой, прикрыла лоб челкой, выбрала свободное платье с длинными рукавами — легкое, оно не прилегало к телу, — натянула чулки… Распухшие ноги не влезали в туфли, пришлось надеть кроссовки. В довершение всего водрузила на нос очки с затемненными фильтрами, и в итоге получилось чудище гороховое в белых нитяных перчатках, которые принесла Джесс…
