Нашему разговору помешал пристав, который возвестил:
— Суд идет.
Все встали. Ее честь Сара Джейкобсен прошествовала к своему креслу.
А прокурор тут же объявил о своем решении отказаться от обвинений. Джейкобсен подозвала к себе обвинителя и защитника. Она была явно недовольна, и мне даже вампирский слух не понадобился. Губернатор, президент, король… Нет, она жаждала запереть меня в клетку и оградить от хрупких и ранимых обитателей Калифорнии. Ее разозлило, что люди рангом повыше узурпировали ее права.
Джейкобсен знаком велела обвинителю и Роберто вернуться на свои места. Потом она долго смотрела на меня.
— Мисс Грейвз. Прокурор попросил снять с вас обвинения на основании некоторых политических заявлений. Я имею на данный счет свое мнение.
С галереи донеслись выкрики и ругательства. Хорошо, что в зал запрещалось проносить оружие и применять здесь магию.
— И я могу заслушать показания тех экспертов, которых пригласили обе стороны. Надо представить неопровержимые доказательства того, что вы не представляете опасности для себя и окружающих.
Час от часу не легче. В тюрьму меня не отправят, но запихнут в Берчвудз пожизненно.
— Я даю обвинению и защите десять минут переговорить с экспертами. Вопрос заключается в следующем: способна ли мисс Грейвз быть полноценным членом нашего общества. — Она ударила молотком по подставке и стрельнула в меня глазами. — Объявляется перерыв до десяти тридцати.
В зале воцарился хаос. Роберто зашептал мне на ухо:
— Она настроена против тебя. Ничего, Селия, прорвемся… Не забудь про апелляцию.
У меня отвисла челюсть, а кожа заискрилась.
— И как мне быть, Роберто? Притвориться комнатной собачкой и надеяться, что меня отпустят на волю? Или караулить санитара со шприцем?
— Я сделаю все, что в моих силах, Селия, — тихо произнес он. — Мы можем рассчитывать на то, что показания доктора Скотта будут в твою пользу. Он не твой лечащий психотерапевт, но его статус выше, чем у Хаббард. И, похоже, из Энн Хаббард получится отвратительная свидетельница. Правда, ты мне упоминала, что ваши сеансы вполне успешны.
Я прикусила нижнюю губу, случайно проткнула ее клыком и поморщилась от боли.
— Думаю, Хаббард проверенный человек, — сказала я. — А Скотт… у нас с ним сейчас не самые лучшие отношения.
— Ладно. Есть еще профессор Слоун.
Когда слушаешь людей, решающих твою судьбу, время летит быстро. Я не успела опомниться, как снова раздался стук молотка. Я вскрикнула и чуть не подпрыгнула от неожиданности.
— Мистер Родригес, у вас есть десять минут для обоснования своей позиции.
И тут откуда ни возьмись поднялась стройная женщина на трехдюймовых шпильках и прошла вперед. Назвать ее воплощением миссис Буш язык бы не повернулся. В такой мини-юбке нам даже не разрешали посещать лекции в университете. Однако трибуна скрыла ее фигуру, выставляя на всеобщее обозрение только изящный пиджак, белую блузку, нитку жемчуга и шикарные темно-рыжие волосы.
Наверное, Родригес терпеть не мог, когда его ограничивали временными рамками.
— Вы могли бы назвать свое имя для протокола? — буркнул он.
— Джессика Марлоу.
— Ваша профессия, мисс Марлоу?
— Называйте меня «доктор Марлоу». Я — терапевт-защитник в государственной Калифорнийской больнице, которая специализируется на паранормальных состояниях наших пациентов.
А точнее, охранница в тюремной психушке.
— У вас есть опыт лечения вампиров, доктор Марлоу?
— Я обследовала их, а на своей прежней работе занималась вопросом обратимости процесса вампиризации.
— Не могли бы вы сообщить суду о результатах?
— К сожалению, когда человек обращен вурдалаком, процесс неизбежно ведет к утрате высшей нервной деятельности и нарастанию жестокости. Поэтому мы постоянно вынуждены принимать меры по защите других наших клиентов.
Короче, кровососы умерщвляются.
Доктор Марлоу завершила свое выступление очень пафосно. Она заявила, что я, несомненно, являюсь бомбой с часовым механизмом. «Мне конец», — подумала я. Но я недооценила Роберто. Он писал в блокноте без остановки. Когда настало время для перекрестного допроса свидетеля, началось настоящее шоу.
— Доктор Марлоу, вы когда-нибудь лечили сирен?
Она взглянула на адвоката как на надоедливую муху.
— Конечно, нет. Сирен слишком мало.
— Но, полагаю, вы читали о сиренах, которые находятся в госучреждениях?
Марлоу покачала головой.
— Нет. Ни одна сирена ни разу не попадала в государственную психиатрическую больницу.
Роберто облокотился о край барьера.
— Нигде во всем мире? Странно… хотя популяция полнокровных сирен и сирен-полукровок невелика. Как вы полагаете, почему все обстоит именно так?
Марлоу метнула в него ледяной взгляд.
— Не могут вам ответить.
— А если сирены характеризуются уникальной психической стабильностью? Ведь для манипуляции сознанием человека надо иметь крепкую психику и обладать недюжинным интеллектом.
— Я… — произнесла Марлоу и запнулась. — Не могу ни утверждать, ни отрицать данного факта.
Роберто кивнул и выразительно посмотрел на судью, после чего вновь обратился к тюремной докторше.
— Вы изучали особенности поведения сверхъестественных существ?
— Разумеется.
— А готовы ли вы признать перед судом, что вы знаете физиологию и психологию сирен, но на практике никогда ни одной сирены не лечили и даже не слыхали о подобных случаях?
Марлоу скривилась.
— Ну… они мало кого допускают в свое сообщество, и международные законы запрещают проникновение на их территорию.
— Именно из-за их колдовского дара, не так ли?
Я сдавленно выругалась. Что творит Роберто? Куда он клонит?
— Да, — отчеканила Марлоу, злобно уставившись на меня.
От Роберто не скрылась ее неприязнь.
— Вам не очень нравится моя подзащитная, доктор?
Марлоу надменно вздернула подбородок.
— Я с ней даже не знакома.
— Но вы считаете, что на нашей планете станет безопаснее, если она окажется за решеткой. Да?
Ой-ой-ой… Роберто? Ты ведь со мной?
«Сиди смирно и не впадай в панику, Селия», — пронеслось у меня в голове.
— Да.
Роберто задумчиво почесал нос.
— Доктор, а правда, что большинство женщин детородного возраста при встрече с сиренами испытывают к ним ненависть? И мечтают, чтобы невольные соперницы были отправлены в ссылку?
