— У вас подозрительно чисто и все находится на своих местах. На сколько мне известно, вы в полётах сегодня не участвуете.
— Так точно. Полковник Щеглов приказал отдыхать до обеда.
— Почему же вы тогда не спите, а куда-то направляетесь? — Конь прошелся по каюте и с интересом стал рассматривать наши со Славой книги, лежащие на откидных крышках секретеров. — Серьёзная литература.
Доброскоченко взял в руки второй том книги «Русь и Рим» А. Фоменко и Г. Носовского из серии «Правильно ли мы понимаем историю».
— А художественную литературу вы читаете?
— Читаем, конечно, — Я показал рукой на книжные полки, где можно было при желании найти и фантастику, и детективы. — Но, честно говоря, в свободное время больше занимаемся серьёзными вещами. Я работаю над некоторыми вопросами по истории Древней Руси, а майор Конюхов занимается экономикой.
— Интересная каюта у вас. Майора Конюхова я сегодня видел на КДП. Если не ошибаюсь, он сегодня работает инструктором, а вы позавчера руководили полетами с баркаса.
— Так точно, товарищ адмирал!
Мне было приятна такая осведомлённость заместителя командующего Северного флота.
— Хорошо отработали…. Что-то я не вижу описи имущества каюты.
— Товарищ адмирал, опись находится в папке со всей документацией каюты.
Достаю папку, а под ней лежит подарок Сергея Березина — новый Корабельный Устав, отпечатанный на стандартных листах при помощи принтера. Подполковник Березин раньше служил на «Кузнецове», а теперь в штабе 7 эскадры. В глазах Владимира Григорьевича я увидел неподдельное удивление, но не стал ему объяснять, что эта кипа листов лежит у меня ещё с тех времен, когда экземпляры новой редакции Корабельного Устава были большой редкостью и дефицитом! Достаю папку с документацией, начинаю искать опись, а она лежит в самом низу, под выписками из различных Уставов, наставлений, норм довольствия.
— Хорошо. А в шкафах у вас порядок?
Я молча открыл дверцы шкафов. По кораблю мы ходим в комбинезонах, а форма висит ещё с выхода с базы, аккуратно заправленной, правым рукавом с Кузнецовским шевроном наружу. Постельное и нательное белье лежит на полках, в целлофановых пакетах.
— Всё у вас хорошо, вот только шапка на секретере портит всю картину!
— Она здесь потому, что после учений вся просолилась. Я её обмыл, и теперь она сохнет. Боюсь, что после высыхания она станет маленькой. Положил её на банку с горячей водой.
— Грамотное решение. — Владимир Григорьевич положил руку на шапку. Вы её холодной водой мыли, или теплой?
— Теплой, товарищ адмирал.
— Холодной нужно было.
— Учту на будущее….
— А это почему у вас порезанная бутылка лежит возле раковины? Что, в мусор нельзя было выбросить её?
— Это не просто бутылка. Это — рукомойник на случай «промухивания» воды, то есть когда не успеваем вовремя набрать воду в штатный бачек. Цепляется к дверце ящичка под зеркалом, — я продемонстрировал своё ноу-хау, — приоткрываем пробку…. В общем, немного неэстетично, но вполне удобно.
— Ну, просто детский сад! — Хмыкнул мой внезапный визитёр и быстрым шагом вышел из каюты. Наверное, пошел ловить очередную жертву.
Моя каюта в приказ не попала….
Релаксация.
В пещере было темно, только вода, по которой я плыл, слабо светилась, отбрасывая зеленоватые блики на стены и свод серого гранита. В полнейшей тишине всплески, производимые мною, повторялись многократным эхом, и казалось, что плыву не я один, а целая группа пловцов медленно продвигается вперёд, к тому месту, где плавно опускающийся свод образует над водой правильную арку.
Проход заметно сужался. Проплывая под аркой, в светло-зеленом сумраке стало заметно, что природные стены и потолок выровнены искусной рукой. Становилось всё светлее, но это не успокаивало: свод опускался всё ниже и ниже, и вскоре стало ясно, что, если нужно будет продвигаться дальше, то, вероятнее всего, придется нырять и продолжать свое путешествие уже под водой. Почему-то я был уверен, что это безопасно.
Сделав несколько вдохов и выдохов, вентилируя легкие и, набрав полную грудь воздуха, нырнул. Под водой было гораздо светлее, чем на поверхности. Вода была настолько прозрачной, что хорошо просматривались камни на дне пещеры и правильный овал выхода — цель моего подводного путешествия.
Проскочив его, почувствовал привычное покалывание в висках. Запаса воздуха в легких было достаточно, и я медленно, стараясь не шуметь, вынырнул и оказался в каком-то громадном подземном зале с идеально ровными, уходящими вертикально вверх, в кромешную тьму, стенами.
Передо мной на берегу подземного озера возвышался храм. Из воды к нему вели широкие ступени, по краям которых и вдоль набережной, у самой её кромки, через одинаковые промежутки горели светильники, из-за чего поверхность подземного озера матово светилась и колоны храма, вытесанные из идеально белого мрамора, казались зеленоватыми.
Массивная высокая дверь, оббитая до блеска начищенными медными листами, легко подалась, открыв взору просторное помещение со статуей какого-то человекоподобного божества у дальней стены, перед которым возвышался жертвенник со стоящими по бокам на треногах полусферическими чашами-светильниками, излучающими мерцающий красно-желтый свет.
В стене за статуей имелось несколько проходов. Войдя в один из них, я обнаружил винтовую лестницу, ведущую вверх. Поднявшись по ней, оказался в богато убранном полукруглом помещении с узкими длинными окнами, через которые открывался живописный вид на лазурное море и ярко-голубое небо с плывущими по нему белыми облаками.
На горизонте в лёгкой дымке неясно маячили острова….
— Юрий Станиславович, сеанс окончен! — послышался тихий голос полковника Бубеева, возвращающий меня в действительность: каюту Психологической Разгрузка на авианосце «Адмирал Кузнецов».
— Аркадьевич, это было что-то неописуемое! — Я, сняв специальные очки со встроенными в них светодиодами, стал неторопливо описывать увиденное во время сеанса релаксации.
Видения были настолько реальными, что после его окончания я находился в легком недоумении и восторге.
Постепенно припомнил, как после очередных тестов, которыми меня немного помучили сначала за одним, а потом за другим компьютерами, я, стоя на какой-то платформе, пытался перемещать шарик по монитору, перенося свой вес то на одну, то на другую ногу. Сначала по одному и тому же маршруту, глядя на монитор, а затем старался повторить этот маршрут уже по памяти, причем выдерживая время, как и прежде, но уже при выключенном мониторе.
Потом, когда поинтересовался у Юрия Аркадьевича, возможно ли, копаясь в подсознании, заставить человека вспомнить уже давно забытое свое прошлое или даже пережитое предками, он к моему удивлению ответил утвердительно и добавил, что иногда сам занимается этим «когда есть кураж».
