Видимо, здесь Лена вчера утром в спешке переодевалась перед тем, как прийти ко мне. Интересно, куда это ее с утра носило?
Взгляд падает на предмет, которого раньше в комнате не было. Это новый синтезатор, о котором вчера говорил Стремберг.
Подхожу поближе. На панели лежит небольшая инструкция. Из любопытства листаю ее. Характеристики синтезатора поражают меня настолько, что я решаю немедленно проверить его возможности, тем более в инструкции написано, что агрегат настроен на биополе Елены Илек и Андрея Коршунова. Представления не имею, когда и кому успела Лена сделать такой заказ.
Так. Включаю синтезатор. Кодировать не надо, задается только род предмета, набираемый по карте. Никаких каталогов. Что бы такое сотворить?
Оглядываюсь по сторонам и останавливаюсь на голограмме Гелены Илек, идущей по Пражской улице. Хм… Я набираю код «одежда», кладу ладонь на датчик и внимательно смотрю на голограмму. Затем закрываю глаза и представляю себе вместо Гелены Илек Лену в ее нынешнем обличье. Когда образ моей подруги в одеянии Гелены Илек представляется наиболее отчетливо, нажимаю клавишу «исполнить».
Синтезатор гудит, и на панели загорается зеленый с сигнал. Осторожно открываю камеру и достаю полный комплект одежды Гелены Илек на Ленину фигуру. Белые остроносые на шпильках сапожки с длинными, до колен, голенищами, перетянутыми впереди несколькими рядами сборок. С удивлением отмечаю, что на внешней стороне голенищ аппликацией из голубой замши изображены ящерицы. Такие же ящерицы, только белые, расположились пониже пояса на коротенькой голубой юбочке из тонкой мягкой кожи. Белая блузка и пелерина тоже украшены ящерицами. Маленькая серебряная ящерка подвешена на белой атласной ленточке, которая опоясывает шейку Гелены, и такая же ящерка украшает голубой бархатный берет. Наряд Гелены Илек повторился в точности, только дополнен двумя парами длинных перчаток: голубыми и белыми. И на всем — «фирменный» знак ящерицы.
Я с удовлетворением хмыкаю и аккуратно складываю все на диван. Еще раз внимательно читаю руководство, выбираю код «напитки» и творю себе кофе с таким густым ароматом, какого не обонял никогда в жизни. С удовольствием выпиваю «нерукотворный» напиток. Затем программирую синтезатор на дублирование и добавляю к кофе пару миндальных пирожных. Ставлю исполнение на емкостное реле, то есть синтезатор должен выполнить заказ, когда Лена войдет в комнату.
Уже уходя, возвращаюсь и добавляю к заказу букет белых роз с капельками росы на лепестках.
Вернувшись к себе, я снова сажусь к компьютеру. Перед моими глазами разворачиваются события, происходившие уже без меня.
Выборы президента России. Миллионы зомбированных людей идут к избирательным урнам и, помимо своей воли, голосуют так, как угодно ЧВП.
Август 1991 года. Оперетта, пародия на переворот. Тщательно подготовленная провокация. Внедренные агенты ЧВП объявляют чрезвычайное положение, нагнетают обстановку, не предпринимая никаких действий, и в решающий момент покидают сознание своих носителей. Ошарашенные гэкачеписты ничего не могут понять и только хлопают глазами на пресс-конференции. Город наводнен войсками, которыми никто не командует; боевой техникой, которая непонятно куда движется или стоит без дела. А зомбированные люди выполняют очередную программу: строят баррикады и «грудью» защищают «всенародно избранного». А тот переживает свой «звездный час». Поднятые по тревоге спецподразделения, так и не получив никакого приказа, беспрепятственно дали возможность всем, против кого и был направлен «переворот», собраться вместе в Белом доме. А те, ликуя и радуясь, что все так удачно получилось, начали исполнять давно задуманное.
Первым делом разогнаны КПСС, Совет ветеранов войны и другие организации, которые по своему духу мешали осуществлению планов ЧВП. И, наконец, давно лелеемый и культивируемый крайний национализм торжествует. Вопреки здравому смыслу, воле народа, высказанной на референдуме, законам исторического развития; три агента ЧВП, собравшись тайно, в скрытом от всех месте, заявляют на весь мир, что Советского Союза больше нет. Вместо него — кучка республик, обалдевших от неожиданно свалившегося на них суверенитета.
То, чего так давно добивались враги русского народа, свершилось. Великая держава перестала существовать. Перестала существовать сначала политически. Но за этим последовало и экономическое уничтожение.
Внедренные агенты начали «экономическую реформу». В основу ее была положена бредовая идея саморегулирования экономики то есть кибернетическая модель с обрубленными обратными связями. Главное, чтобы государство не вмешивалось, а экономика, предоставленная сама себе, сама себя и отрегулирует. Чего можно было ждать от такого «шедевра экономического мышления»? Та одежка, из которой Запад вырос еще сто лет назад и теперь уже выбросил за ненадобностью, позаимствовав у социализма принцип планового регулирования и умело сочетая его с рыночными принципами; эта одежка с идиотским упорством напяливалась на Россию. Западные обноски были ей явно не по росту! Россия с ее колоссальными территориями, захватывающими все мыслимые климатические зоны; с ее расстояниями, соизмеримыми с астрономическими; с ее гигантской транспортной, энергетической и промышленной сетью никак не могла влезть в западные лохмотья. А если добавить к этому разорванные в результате расчленения Советского Союза экономические связи, то задача, поставленная «реформаторами», и вовсе выглядела нелепой. Как может работать металлургия без марганца, а легкая промышленность без хлопка?
Напрашивалось два выхода: либо эти обноски перекроить, либо урезать то, что в них не влезает. И вопреки разуму и логике было выбрано второе. Трезвые головы, сразу увидевшие всю нелепость происходящего, оказались в удручающем меньшинстве. Их голосов никто не слышал за громогласными заверениями, что через два-три года все будут жить не хуже, чем в Америке, и что кто-то ляжет на рельсы, если хоть немного упадет уровень жизни народа.
И этот народ, десятилетиями привыкший доверять своей власти, в невиданно короткий срок оказался за гранью нищеты, лишившись работы, социальных гарантий и своих годами копившихся сбережений. Но только-только он начал отрезвляться, как последовал второй этап «реформирования».
Надо было сделать так, чтобы народ не мог потребовать назад то, что у него отняли. Отнять у него само право требовать. Несколько прямых агентов ЧВП начали кампанию «приватизации». Начался передел собственности, а точнее, прямое ограбление народа. Тот народ, который создал все достояние страны своими руками, взамен права пользования результатами своего труда, труда своих отцов и дедов получил на руки «ваучер», в который «оценили» его долю в общем достоянии страны, хозяином которой он еще вчера считался и был. Одураченные демагогией люди, как всегда, не сразу поняли, что все это означает.
Возглавляемые прямыми агентами чековые инвестиционные фонды быстренько изъяли у населения все права на собственность и растаяли, как дым, передав эти права другим прямым и внедренным агентам.
А дальше все пошло по плану, разработанному в лабораториях ЧВП. Изъятие наличных денег из оборота, задержки платежей между предприятиями, многомесячные задержки с выплатой заработной платы, удушение оборонной промышленности с помощью блестяще продуманной «конверсии».
