Землетрясение полностью разрушило города главного острова восточной окраины. Сельскохозяйственные угодья позволят восстановить хозяйство и культуру на некотором более низком уровне.
Встретился с представителями Сириуса. Они сообщают об успехах, особенно на Втором Южном Континенте. Туда ввезли животных, которые поразили наблюдателей темпами своего развития. Затем этих животных вернули на планету 3.
Представители Сириуса сообщили, что имели место незапланированные совокупления их персонала с этими животными.
Хочу воспользоваться случаем и предложить евгенистам Канопуса при рассмотрении возможностей для Шикасты учитывать местные сексуальные особенности и наклонности. Я уже неоднократно выражал мнение, что упором на сексуальность в целях обеспечения выживания видов злоупотребляют. Этот вопрос обсуждался с представителями Сириуса, которые придерживаются того же мнения. Они тоже ставили такой вопрос перед своими евгенистами. Хочу обратить внимание, что у нас, как и в секторе Сириуса, редки случаи введения новых видов без внепланового совокупления.
Возможно, евгенистам Канопуса следует самим посетить Шикасту для личного исследования вопроса на месте.
Докладывает Джохор
Тридцать тысяч лет я не был на Шикаете. Точнее — 31505.
Как здесь темно! Движение затруднено, почва притягивает, засасывает, воздух давит, сжимает.
И в то же время воздух разреженный, бесплотный, влияния ВС почти не ощущается.
Здесь как будто все сжалось, сморщилось. Неужели эти карлики — потомки царственных гигантов, великолепных аборигенов? Так дивлюсь я, глядя на суетящихся шмакодявок, живущих жалких восемьсот лет… вдох-выдох, вдох-выдох — и ты уже вырос; вдох-выдох… и вот уже помирать пора.
Наш персонал мужественно выполняет свои обязанности, сохраняет спокойствие и выдержку, но иногда, когда контраст слишком велик, наши агенты ужасаются. Лишь напряжение всех сил позволяет нам не хвататься в отчаянии за каждую мнимую возможность, за каждую мимолетную преходящую выгоду, готовую обернуться катастрофой — как это делают жалкие, лишенные сущности гномы, охотники за тенями, забывшие великую истину Канопуса. Они устремляют жадные взоры на Солнце, стремясь стащить его с неба, спрятать в свои кладовые, они тянут лапы к Луне, удалившейся от Шикасты за время моего отсутствия, они жаждут чего-то… Блики лунного света на листве… на воде… краткий миг молодости… все это причиняет им мучения, вызывает необъяснимый, непонятный им голод, и из груди их вырывается вой, складывается в песню, пропитанную тем же голодом, неопределимым и неутолимым. Этот голод правит ими, как невидимый король, они все — подданные невидимого королевства… И легко подпадают под влияние агентов Шаммат, утоляющих этот голод дымом иллюзий.
Я побывал в Области Городов, там, где бывал ранее. Города Круг, Квадрат, Полумесяц исчезли, на их месте появлялись и исчезали другие города, снова и снова. Сюда наползали ледяные поля, таяли, заливая все вокруг водой, вода отступала, и вот опять вокруг зелень, плодородные почвы чередуются с пустынями, лесами, зелеными лугами, по которым лениво топчутся пасущиеся стада… Вспоминаю великолепное зверье Роанды, выродившееся в теперешних мини-львов, крошек-олешек, каких-то малюсеньких слоников, на которых эти микролюдишки поглядывают с опаскою, хотя тем, кто видел их предков, они кажутся милыми детскими игрушками, напоминающими настоящих обитателей природных просторов. Говорить о нынешних детях — одно расстройство, сердце разрывается. В прежние времена дети гигантов, дети туземцев рождались индивидуально, после долгих раздумий, от лучших родителей, подходящих друг другу; им предстояла долгая жизнь, в которой хватало времени на игры, на взросление, на созревание, на размышления. Теперь же эти крохи рождаются волею случая, от беспорядочных соитий, от произвольных родителей; обращаются с ними кто хорошо, кто плохо, а кто и вообще никак; умирают, бедняги, как и рождаются, тоже по воле случая — да и все равно умирают почти сразу после рождения, ибо что это за жизнь! Куцый отрезок времени. И все же каждый рожденный несет в себе возможности развития, эволюции из полуживотного состояния в полноценное существо. В каждом скрыты многочисленные возможности, но лишь некоторые из них проявляются, не всегда и не полностью.
Нет, не люблю я общаться с их детьми. Печаль они навевают.
А женщины их, рождающие эти возможности, не имея о них представления?.. Слов нет.
А что еще приключится, прежде чем мы покончим с печальной историей Шикасты?..
Еще наступит время, когда и эта жалкая жизнь покажется долгой, когда невероятным покажется срок жизни в двести лет.
Нашим эмиссарам великодушно дозволяется выражать собственное мнение. И я прошу вас проявить великодушие и к ростку печали, который я ощущаю в себе, прошу не принять его за жалобу. Детям рока не надлежит жаловаться на движение звезд.
Голос мой, голос Джохора, доносится с этого забытого роком пункта мироздания, с Шикасты, но не жалуется он, а скорбит, как скорбят эти мелкие существа по своим умершим, прожившим не долее, чем когда-то жили мелкие насекомые, чувствовавшим не глубже, чем овцы в стадах гигантов и аборигенов.
Следовал я сегодня улицами города, стоящего на месте Круга. Кучей косятся строения, кривятся проулки, дырявые навесы торговцев столпились на рынках. Ни мастерства, ни знания не заложено в эти постройки, ни намека на здравый смысл. А лица на улицах, внутри строений и возле них! Купцы, содержатели притонов, менялы, иные достойные горожане… Как они обходятся друг с другом, как эти жертвы общаются между собой! Как будто рок их — приглашение обманывать, лгать, убивать, рассматривать каждого встречного как источник наживы. Как будто они живут на вражеской территории без надежды на лучшее.
Есть, правда, в этом месте и те, кто знает, что ждет их в будущем воздаяние. Но их очень немного.
Я сидел в точности в том же месте, где когда-то виделся с Джарсумом и другими гигантами, когда услышали они свой приговор и весть о судьбе Роанды. Там, где стояло их здание, окруженное теплыми камнями их города, сейчас узкая улочка, облепленная грудами сотворенного из грязи и обожженного на солнце кирпича, сложенного в нелепые конструкции, и фасады домов столь же уродливы, как и лица их владельцев, и нутро их столь же уродливо, как и мысли населяющих этот город людей.
Не найдешь в этом городе пары глаз, которые глядят на вас искренне, без подозрений и страха, ищут в вас родство, а не отчуждение, выражают добрые чувства, а не вражду.
Ужасен этот город! Спросите ваших послов — они расскажут, что не лучше и другие города. В каждом вражда, направленная в себя и наружу. Жители все сплошь обманывают, враждуют, воюют, заключают договоры, размышляя, как и когда их нарушить, когда предать; они крадут друг у друга стада, имущество, захватывают людей и обращают их в рабство.
Есть богатые среди этих людей, но их мало, а остальные рабы и слуги, и пользуются ими, как скотом.
Женщины же — рабыни своей женственности, и дети для них менее важны, чем восхищение мужчин.
