— Аккумулятор сел, придется идти за новым. Тебе ничего не прихватить из дома?
— Вообще-то я хотела написать письмо родителям, так что если бы ты принес из моей спальни бумагу и ручку...
Деймон принес то, что Мелани просила, вставил в компьютер новый аккумулятор. Мелани принялась за письмо. На этот раз ей, по крайней мере, было о чем писать: о приеме во дворце, о своей работе, о природе острова.
В ответ на свое первое письмо Мелани получила взволнованное, несколько сумбурное послание от матери с припиской от отца и не менее взволнованную записку от Китти. Дайана прислала отдельное письмо — сдержанное, полное невысказанных вопросов. Мелани надеялась, что два телефонных звонка и жизнерадостные письма, которые она раз в неделю посылала домой, развеяли страхи родных.
Переворачивая страницу, она подняла голову и перехватила обращенный на нее взгляд Деймона. Но Деймон тут же склонился к компьютеру, и Мелани принялась описывать прием по случаю дня рождения короля.
Со стороны, наверное, они являли идиллическую картину: солнце играет в прозрачной воде бассейна, над цветами гибискуса с мирным жужжанием кружатся пчелы, а муж и жена в дружественном молчании заняты каждый своим делом.
В действительности сцена была полна скрытого напряжения. У Мелани обострилось восприятие, она замечала всякие мелочи, например, как по кремовой рубашке Деймона прыгают солнечные зайчики, отбрасываемые рябью на воде бассейна. Или как он время от времени меняет положение, вытягивает ноги под столом.
Деймон откинулся на спинку стула, провел рукой по волосам и вздохнул. Почему-то он казался мрачным. Вдруг он резко отодвинул стул, металлические ножки которого аж заскрежетали по кафельным плиткам, и встал.
— Мне нужно выпить, и желательно что-нибудь покрепче, — пробормотал он. — Тебе принести?
Мелани покачала головой.
— Я предпочитаю сок.
Деймон зашагал к дому. Когда он вернулся, неся стакан, до половины наполненный янтарной жидкостью, у Мелани возникло ощущение, что в доме Деймон уже выпил. Все с тем же мрачным видом Деймон поставил стакан на стол и надолго склонился над клавиатурой компьютера.
Около полудня Деймон поднял почти пустой стакан и вылил остатки содержимого в рот.
— Ну что, пора заняться ланчем? — спросил он.
Мелани давно закончила письмо и вновь читала книгу. Она спустила ноги на пол.
— Я приготовлю.
Когда она, прихрамывая, двинулась на кухню, Деймон проводил ее критическим взглядом.
— Уверена, что тебе не будет трудно?
— Я в порядке, честное слово, не беспокойся. Бутерброды тебя устроят, или приготовить что-нибудь посущественнее?
— Хватит и бутербродов. И будь осторожна.
Мелани приготовила гору бутербродов, красиво выложила на блюде свежие фрукты и поставила все на поднос вместе с двумя тарелками. Когда она появилась в дверях, Деймон вскочил.
— Надо было позвать меня, я бы принес!
— Я и сама прекрасно справилась.
Поставив поднос на стол, Мелани взяла тарелку, положила на нее пару бутербродов и снова устроилась в шезлонге. Когда на блюде осталось только два бутерброда, Деймон спросил:
— Давай пополам?
— Спасибо, не откажусь.
Мелани сделала движение, собираясь встать, но Деймон взял со стола блюдо и сказал:
— Сиди, я подам.
Положив один бутерброд на тарелку Мелани, он взял себе последний и, вместо того чтобы вернуться к столу, присел рядом. Когда Мелани доела, он протянул руку со словами:
— Я отнесу твою тарелку.
Но Мелани уже подалась вперед, собираясь поставить пустую тарелку на поднос, и пальцы Деймона случайно коснулись ее груди.
Мелани тихонько вскрикнула и выронила тарелку. Упав на каменные плиты пола, тарелка разлетелась на кусочки.
Деймон буркнул что-то под нос и добавил громче:
— Прости, это я виноват.
— Почему же ты, я сама уронила тарелку.
— Да. — Деймон посмотрел сначала на осколки, потом в глаза Мелани. — Ты ведь не ханжа, Мелани.
— Я... от неожиданности. Я понимаю, что это вышло случайно, ты не хотел...
— Да, я не нарочно. — Взгляд Деймона скользнул к ее груди. — Значит, говоришь, от неожиданности? — прошептал он.
Мелани боялась посмотреть вниз, прекрасно понимая, что Деймон имеет в виду. На ней была тонкая хлопковая блузка, сквозь которую явственно просвечивали затвердевшие соски. Мелани постаралась говорить как можно спокойнее, но голос прозвучал хрипло:
— Это просто физическая реакция.
— Ты не одна такая.
На этот раз Мелани не удержалась и посмотрела на Деймона. И тут же поспешно отвела глаза.
— Мелани... — позвал он с мольбой в голосе.
Ее губы отказывались повиноваться, но каким-то чудом Мелани все-таки удалось произнести:
— Нет.
— Нет? — хрипло переспросил он. — Ты возбуждена не меньше, чем я. — Он выразительно уставился на ее грудь.
— Что ж, не удивительно. Ты очень сексуальный мужчина, — тихо призналась Мелани. — И мы оказались в провоцирующей ситуации. Но на самом деле ты меня не хочешь.
Темные брови Деймона взметнулись вверх.
— А мне казалось, ты только что видела... если мне будет позволено так выразиться, довольно твердое доказательство обратного.
Будь ситуация иной, Мелани рассмеялась бы, хотя каламбур Деймона заметно отдавал издевкой. Но положение было слишком серьезным, чтобы смеяться.
— Ты уже несколько месяцев не был с женщиной. Это всего лишь мгновенный порыв, и, если ты ему поддашься, потом можешь пожалеть.
— Только если ты пожалеешь. — Деймон встал и сунул руки в карманы. — Но принуждать тебя я не собираюсь, не бойся. Пожалуй, мне следует принять холодный душ.
Прежде чем уйти в дом, он составил посуду на поднос и туда же сложил осколки тарелки. Уже у самой двери Деймон остановился и обернулся к Мелани.
— Кстати, — начал он обманчиво мягким тоном, — ты не права насчет мгновенного порыва. Ты вот назвала меня собакой на сене, намекая на то, что я не хочу тебя сам и другим не даю, но тут ты тоже ошиблась. Я хочу тебя уже несколько недель, Мелани, и очень сильно. И думаю, ты об этом догадываешься.
Пораженная Мелани еще несколько минут смотрела ему вслед. Ее щеки медленно возвращались к своему естественному цвету, сердцебиение постепенно успокаивалось.
Рассуждай здраво, приказала она себе. Да, он тебя хочет — но только в физическом смысле, ты нужна ему для секса... ну, может, еще в качестве утешения.
Для того же, для чего он нужен тебе? — спросил ехидный внутренний голос.
