— Сведения, которые упоминал этот… ваш коллега… — Она сглотнула. — Я снова и снова спрашивала себя… это же наверняка незаконно. Выходит, такие, как вы, могут что угодно сделать с теми, кто вам задолжал? Вы понимаете, о чем я? — Она неопределенно помахала в воздухе рукой.
Томми нерешительно улыбнулся. Ему очень хотелось, чтобы сейчас здесь был Микаель. Ему с этой женщиной не справиться.
— Для вашей фирмы что же, все средства хороши? А должники для вас — просто скот? Добыча?
— Разумеется, нет. — Томми почувствовал, как у него дергается уголок рта.
— Вы забрали мои последние деньги. За последние дни я даже еду не покупала — из-за вас и этого вашего… коллеги.
— Послушайте… мы занимаемся просроченными долгами и просто пытаемся договориться с должниками. — Он пожал плечами, но вдруг заметил, что они и так задраны вверх. — Вот и все. Такова наша работа.
— Вы впутали сюда моего сына. Стиана. Этого я никогда вам не прощу. — Впервые за все время она отвела взгляд от его лица и уставилась на закрытую дверь слева от него. — У вас есть дети, Томми?
Он покачал головой.
— Тогда вы не меня не поймете… Не поймете, что значит родная плоть и кровь. И как больно, когда к тебе врываются незнакомцы и угрожают…
— Мы никому не угрожали. — Он весь напрягся. Пора с этим заканчивать. — Если вы думаете… Мы вовсе не бандиты.
Она покачала головой.
— Во многих отношениях вы еще хуже, Томми. Я объясню вам, чем вы занимаетесь. Вы ищете у человека самое больное место. Удар можно кое-как пережить, но самая страшная мука — когда тебе нарочно бередят раны. И вы об этом прекрасно знаете. Стиану… ему нужен покой. Хотя бы…
— Анна Мидтгорд, — Томми тяжело вздохнул, — скажите наконец, что вам от меня нужно, и ступайте с миром. Если вы хотите отменить состоявшуюся сделку, то уже… уже поздно, — быстро прибавил он.
И не просто поздно, подумал он. Микаель меня убьет, если я попытаюсь. Он попробовал демонстративно посмотреть на часы, но только неловко взмахнул рукой. Микаель говорил, что они давят на жалость. На любые уловки пойдут, чтоб загнать тебя в угол. Сотни раз это проделывали и думают, что и теперь сработает.
— Я не мошенница, Томми. Нам со Стианом надо выпутаться. Вы должны нам помочь…
— Извините, я ничего не могу для вас сделать.
— Вы встречались… со Стианом?
— Насколько я знаю, с вашим сыном нашу фирму ничего не связывает, — покачал головой Томми.
Она переменилась в лице и была теперь вовсе не похожа на беспомощного должника. Крылья носа побелели.
— Я ему все рассказала, — произнесла она. — Не знаю, понятно ли вам, что это значит… Томми Тенволд.
Когда она произнесла его фамилию, Томми вздрогнул.
— Происходящее со мной касается и Стиана.
— Увы…
— Вам хоть что-то известно?
— О чем?
— О моем сыне.
— Нет.
— В таком случае вас ждет большой сюрприз, Томми Тенволд.
Он удивленно посмотрел на нее. Она вроде как улыбается?
— Вы мне угрожаете?
Анна Мидтгорд не ответила. Просто сидела с совершенно непередаваемым выражением лица.
33
Шира в одиночестве сидела на диване, освещенная голубым светом телеэкрана. На столе горела свеча.
Саид вошел в комнату, сел рядом.
— Где ты был? — спросила она, не поворачиваясь.
— Ты задаешь много вопросов.
— Много вопросов? Я? — Она повернулась к нему. — Ты в самом деле так считаешь?
— Я собираю информацию, — сказал он.
Шира взяла пульт, переключила канал. В правом верхнем углу экрана возник логотип «TV2». Передавали новости. Ведущая — Сири Лилль Маннес. Шира прибавила громкость и положила пульт на стол.
Саид украдкой рассматривал профиль девушки. Классическая красавица — безупречная гладкая кожа, маленький нос, совершенный контур губ. В ней было все — все, что требуется для той роли, какую он ей отвел.
— Почему ты на меня так смотришь? — спросила она, не поворачиваясь к нему.
— Ты красивая женщина, Шира, — улыбнулся он.
Она скептически взглянула на него.
— Тахмина спит?
— Да, спит. — Она скрестила руки на груди. — Уж не надумал ли ты приударить за мной?
Он медленно качнул головой.
— Ты привлекательная женщина, Шира. Я видел, как мужчины оборачиваются тебе вслед. Но мы с тобой — брат и сестра, верно? — Он улыбнулся.
— Да, Халед, верно, — с облегчением улыбнулась и она.
Секунду-другую оба смотрели на экран, на разъяренных палестинцев, которые с камнями и кольями в руках шли на штурм какого-то здания.
Саид зажмурился, потом снова посмотрел на девушку.
— Шира, я хочу кое о чем тебя попросить. Это важно. Тебя выбрали для выполнения очень ответственного задания. Возможно, самого важного в твоей жизни.
Она внимательно смотрела на него, глаза ее расширились.
— С помощью Аллаха ты справишься.
* * *
Как только все работники колл-центра заняли свои места, офис зажил полной жизнью. Шесть голодных заводных парней — все не старше тридцати — сидели каждый в своей кабинке в самой большой, переоборудованной комнате, с наушниками и микрофоном на голове, с мониторами перед глазами. К ним прикомандировали решершера, который постоянно снабжал шестерку новой информацией. Все они прошли обучение по методике, разработанной в головной лиссабонской конторе. Телефонные переговоры должны быть максимально эффективны, а заранее добытую информацию надлежало использовать хитро и с умом.
Все это — тонкая комбинация компьютерной технологии и передовой психологии, — говорил им Томми. От них требуется настойчивость, вежливость и ориентация на результат. Но прежде всего настойчивость. Должники должны исподволь проникнуться мыслью, что «Глобал кэпитал» не оставит их в покое, а все увертки и отговорки вызовут неприятные санкции.
Обзавелись они и коммерческим директором. Трина Лунн — так звали эту тридцатилетнюю незамужнюю пышку из телемаркского Бё, имеющую диплом региональной высшей школы и опыт работы бухгалтером в инкассовой фирме «Линдорф». Она занимала отдельный кабинетик чуть дальше по коридору. Нашла ее рекрутерская фирма, за что получила комиссионные в размере одной трети годового оклада Трины — 133 000 крон.
Крупная рыба — люди, задолжавшие по кредитным картам более сотни тысяч, — составила отдельную группу, и занялись ею лично Томми и Микаель. В отличие от мелких должников, к ним гораздо чаще выезжали на дом, а кроме того, как обычно, беспокоили письмами, мейлами и телефонными звонками.
