начала придёшь в себя. Устаканишь своё житьё-бытьё. А потом уже подумаем про общение с детьми, хорошо?
— Угу, — шмыгает носом. — Аня, ты тоже меня боишься?
Девчонка смотрит затравленным взглядом на отца, затем на меня.
— Простите, я не хотела вам навредить, — подаёт наконец голос, но вместо ответа Владику, извиняется передо мной. — Папа попросил помочь, я и согласилась. Он никогда раньше меня ни о чём не просил.
— Я понимаю, — Аня хоть и дурочка наивная, но ещё ребёнок, который набивает себе шишки — не переживай так. Знаю, что тебе пришлось нелегко. Ты всю жизнь жаждала внимания отца. Тебе сейчас ещё тяжелее, чем моей дочери.
— Я её ненавидела, — отвечает чуть слышно, разглядывая пол под ногами, — вашу Катю. И вас не меньше. Мечтала растоптать, забрать всё, что имеете. Думала всё время, почему у вас была семья, а у меня нет? Но я не хотела навредить, честно. Потому и рассказала правду… — делает паузу, — сестре. Растерялась. Не знала, кого ещё на помощь позвать.
— Я всегда хотела сестру, — хмыкает позади меня дочь.
— Только маме не говорите! — спохватывается Аня, вскинув голову и выпучив от страха глаза. — Она меня убьёт!
— Прости, этого я тебе обещать не могу. Но я постараюсь преподнести всё в максимально щадящей манере, хорошо?
Девчонка обречённо кивает. Выбора у неё всё равно нет.
Из подъезда слышится шум. Кто-то очень быстро бежит, громко топая по лестнице. Ещё секунда, и в раскрытую дверь квартиры вваливается Серёжа.
Представляю, как странно мы выглядим в этой обшарпанной практически пустой квартире: Владик трёт покрасневшие от слёз глаза, а я закрываю от него Катю, пока Аня вжимается в стену.
Моментально оценив обстановку, Серёжа подходит к нам и толком не отдышавшись спрашивает:
— Ты почему на звонки не отвечаешь? Я думал, лёгкие выплюну, пока бежал.
— Прости, — проверяю телефон с целой горой неотвеченных звонков, — я на беззвучный режим случайно тыкнула!
— А где тот парень?
— Не было никакого парня. Это Владик попросил Аню меня позвать, поговорить хотел. Знал, что я не приду, вот и выдумал историю.
Глаза Серёжи угрожающе сужаются, поэтому я тороплюсь добавить:
— Всё в порядке, не переживай. Мы уже обсудили насущные вопросы, можно идти домой.
Мой мужчина кивает и, придерживая меня за талию, а Катю за плечи, выводит нас в коридор.
— Аня, ты идёшь? — оглядываюсь на несчастного ребёнка, так и жмущегося к стене.
Девчонка неуверенно кивает и следует за нами.
Уже выйдя из квартиры я спохватываюсь и, пообещав догнать компанию, ненадолго возвращаюсь.
— Владик, — окликаю бывшего мужа, который потерянно смотрит в стену, — позвони мне, когда оклемаешься. Я подумаю над тем, чтобы наладить ваше с детьми общение.
В конечном итоге я могу позволить себе великодушие, ведь тот, кто причинил мне боль, теперь на самом дне.
Выйдя на улицу, я целую любимого в щёку.
— Спасибо, что пришёл. Это было очень неожиданно и чрезвычайно ценно для меня. Твоя поддержка всегда действует ободряюще, — я физически ощущаю необходимость сказать, насколько мне дорого то, что Серёжа для меня делает.
— Прости, что опоздал.
— Нет, всё именно так, как и должно быть. Я смогла победить его. Без защитников и спасителей. Девочки могут постоять за себя САМИ, понимаешь?
— Напомни мне, никогда тебя не злить, — с облегчением выдыхает Серёжа, обнимая меня перед тем, как мы возвращаемся домой.
Эпилог
— Ну вы и подставили меня, Сергей Владленович! Я специально взял стажёром немолодую женщину, чтоб быть уверенным, что она в декрет не уйдёт! А вы что натворили? А ведь я ей даже предъявить ничего не могу, меня моментально со всех сторон заклюют, что я к жене директора придираюсь.
Выглядываю из-за плеча негодующего начальника, чтобы встретиться взглядом со своим мужем. Его невозмутимость в ответ на яростные претензии меня поражает.
— Это же ваша компания в первую очередь! — продолжает разоряться руководитель. — Почему позволяете себе такое безалаберное отношение? Я в Ирину столько сил вложил, и всё псу под хвост!
— Не переживай, мы с Ириной уже обсудили вопрос заранее, — в голосе Серёжи царит безбрежное спокойствие, — она вернётся к своим обязанностям практически сразу же после роддома, правда, для начала всего на пару часов в день, но затем всё дольше и дольше.
Да, мы только вчера об этом говорили. Боюсь, что если не начну работать сразу, то мозг атрофируется, и я уже никогда не появлюсь в офисе.
Серёжа, разумеется, был не особо доволен, но я настояла на своём решении. Хочу состояться не только как мать, но и как ценный специалист.
Зря я, что ли, столько времени проходила стажировку? Не могу позволить, чтоб наши совместные с начальником усилия пропали даром.
— Ну конечно, — язвит тот самый начальник, — у меня жена тоже недавно родила. Знаю я, как она работать сможет. Пока ребёнка покормить-переодеть-погулять, пока покушать приготовить, полы помыть. На аналитику ни времени, ни сил не останется. Зачем из меня дурачка-то делать?
— Сергей, вы ничего не перепутали? — в глазах мужа появляются молнии, которые я ни разу ещё не видела. Так вот почему его опасаются подчинённые.
— Прошу прощения, — начальник сразу тушуется, — я просто расстроен сильно, что целый год впустую прошёл, а сейчас ещё и нового сотрудника придётся искать.
Я вовсю семафорю Серёже, чтоб он был поласковее с персоналом, и его голос смягчается:
— Не переживай. Мы уже наняли домработницу, которая взяла на себя часть забот. Она после рождения ребёнка будет следить за порядком в доме и готовить. Плюс у нас есть взрослые помощницы, которые с нетерпением ждут братика.
Скептически качаю головой.
— Ждут-ждут, — повторяет с напором, поглядывая на меня, — им обеим полезно будет брата понянчить, подгузники пару раз поменять, чтоб в голове кое-что прояснилось. Глядишь, так и осторожнее будут, своих в ближайшее время не заведут.
Дочка Серёжи вовсю крутит с мальчиками, поэтому для мужа это больная тема. Да и Катя уже не настаивает на «исключительно дружеских отношениях» с соседским мальчишкой.
Пожалуй, им и правда стоит поближе познакомиться с младенцем, чтоб ошибок не натворили.
Мы, кстати, совместного ребёнка не планировали. Я так вообще морально на менопаузу настраивалась. И во время задержки даже
