по лежащим перед ней бумагам. О чём она думала, Мартин не знал. Не выдержав этого долгого, зловещего молчания, он заговорил первым.
- Что ты теперь будешь делать?
Леона подняла на него равнодушный взгляд и пожала плечами, словно ответ был до глупого очевидным.
- Сражаться, конечно. Не предлагаешь же ты мне сдаться?
Мартин вздрогнул. В его мозгу возникли картины возможного будущего, одна другой страшнее. Сдаваться ей и правда было нельзя.
- Но как ты собираешься защитить себя от новых опасностей? Он уже попытался тебя убить, хотя утверждал, что не станет этого делать.
Леона неожиданно усмехнулась, и юноша удивленно замолчал.
- Я не верю в это покушение, Марти.
Мартин приоткрыл рот, не зная, как понимать эти странные слова.
- Почему? Он же чуть не убил тебя!
Леона поморщилась от его громкого восклицания.
- Как раз потому, что он не собирался этого делать. Если бы Рикард хотел меня убить, сделал это раньше и план выбрал надежнее. К тому же какая ему польза от моей смерти? Рикард заинтересован в добровольной передаче Знака, и, пока надежда на неё есть, убивать меня не станет. Вспомни, как он мучил отца, пока тот сам не отказался от власти. Я считаю, вчера это было что угодно, но точно не покушение.
Леона задумчиво прищурилась и отвернулась. Было видно — её беспокоит что-то другое. Решив воспользоваться моментом, Мартин осторожно уточнил:
- О чём вы говорили с чародеем сразу как стало известно о восстаниях? Что назвали странным?
Леона понимающе усмехнулась, припоминая тот разговор.
- Видишь ли, Марти, — парень поморщился от её холодного тона, — Рикард действует чётко и продуманно. Только король погиб, а народ уже бунтует и требует трон для захватчика. Видно, что он давно это задумал. Одно неясно, — Леона не отрывала взгляд от плящущего в камине пламени, и отсветы огня делали её лицо похожим на маску, — зачем он это делает? Ну завоюет страну, уничтожит сопротивление, и что дальше? Знак всё равно останется на моей стороне, даже если я буду гнить в темнице. Против незаконной власти Рикарда восстанет сама земля. Я знаю, что он добивается не этого. Но почему тогда выбрал такую тактику? Как будто отвлекает внимание от чего-то другого. Но для отвлекающего манёвра это слишком грандиозно, даже он бы не стал…
Девушка уже не говорила, а думала вслух, Мартин же молча стоял рядом, не перебивая. Когда Леона умолкла, он немного помялся, не зная, что ответить, а потом спросил:
- Что такого особенного в Знаке Власти, Лео? Почему ему придаётся такое значение?
Леона улыбнулась, словно посмеиваясь над его невежеством, однако уже через мгновение её лицо снова приобрело серьёзное выражение.
- Тот, кому он принадлежит, никогда не останется без защиты. За владельца Знака встанет сама Румия, и каждая улица будет ему крепостью, а каждый дом — приютом.
Мартин неуверенно кивнул. На самом деле он ничего не понял, но переспрашивать не стал, а Леона и не поясняла — молчала как заколдованная, только глаза светились странным светом. Мартин украдкой вздохнул и отвёл взгляд. Смотреть на подругу было тяжело. Тихая, облачённая в траурную одежду, которая делала девушку ещё печальнее… На какой-то момент юноше почудилось, что перед ним сидит незнакомый ему человек. Поколебавшись, Мартин неловко спросил:
- Ты горюешь по отцу?
Леона перевела на него задумчивый взгляд, и внутри её солнечных глаз мелькнули призраки ночи.
- Вряд ли. — Увидев изумление на лице друга, девушка неторопливо продолжила: — Конечно, я никогда не желала ему смерти, но ненавижу его… ненавидела всем сердцем. — Лицо девушки неожиданно ожесточилось. — Мой отец был отвратительным человеком, трусливым, расчётливым, лицемерным. Мы плохо ладили ещё с моего детства, и теперь я наконец понимаю, почему. Отец никогда меня не любил. Мама обожала, а он даже в глаза мне смотреть не мог. — Леона неприязненно усмехнулась. — На людях Гильем всегда был великим, мудрым. Идеальным. Ты сам считал его хорошим королём и человеком, я помню. Только вот этот образ далек от реальности. Каков был на самом деле король Гильем, знали лишь я и мама. Ей тоже тяжело с ним пришлось. Она-то лучше всех его знала, все его самые подлые качества, все странности и страхи. Знаешь, почему он с такой лёгкостью послал Рикарда на смерть? — Девушка холодно, неестественно рассмеялась. — Отец всегда боялся, что его свергнут. Везде заговоры видел. Вот и испугался, что его мальчишка с трона скинет. Так оно и вышло. — В комнате повисла тишина, а потом девушка спокойно добавила: — Я ненавижу своего отца. Я не радуюсь его смерти, но и скорбеть не получается. Он сам сделал выбор и сам же виноват в том, что всё так далеко зашло. — Леона покачала головой и медленно поднялась. Шлейф траурного платья с тихим шелестом скользнул на пол. — Не думаю, что ты сможешь понять это чувство.
Мартин кивнул. Ему было не по себе и от этого разговора, и от состояния подруги. Он и сам себе не признавался, как пугала она его сейчас такая — циничная, мрачная, жестокая. Но если он хочет добиться своей цели, должен оставаться с ней рядом. Мартин заставил себя ободряюще улыбнуться Леоне. Наверное, это всего лишь последствия шока или страха за собственную судьбу, которые скоро пройдут. Пробурчав что-то на прощание, Мартин поспешно вышел из кабинета. Когда станет известно, что задумал Рикард, он обязательно вернётся — и докажет наследнице, что всегда готов её защитить. Посмотрим, кто тогда станет королем Румии. Леона проводила его тихим смешком, которого паренёк уже не услышал. Подошла к окну, подняла взгляд на угольно-чёрное небо. Недобрая улыбка на мгновение растянула красивые губы. Теперь Рикарду придётся иметь дело с ней. И если он попытается так же легко сбросить её с трона, она сможет дать отпор.
Дворец засыпал. Расходились по комнатам обитатели, отправлялись спать слуги и горничные. Тишина разливалась по этажам, как потоп, поглощая любые признаки жизни. Дворец погружался в болезненное, сонное оцепенение, и даже бодрствующая в подвалах стража мечтала об отдыхе. А по коридорам в это время ползла тьма, и стены в лунном свете казались багровыми, будто их пропитали кровью. Тёмные пятна проступали на камне и ползли по поверхности дальше. В подвалах Знак Власти слабо мерцал, чувствуя неладное, но магии было слишком мало, чтобы бить тревогу. Сторожевые чары молчали, и даже маги не замечали опасности. А тем временем ручьи крови текли по этажам к подземельям, вгрызались в охранную магию, становясь ее частью и прокладывая дорогу к центру защитной сети. Еще немного, и они вторглись прямо в сердце окружающей дворец магической паутины. Сидящий рядом с узлом силы маг не заметил тонких ниточек крови. Только волшебная сфера мигнула,
