буквально выталкивают все остальные чувства и эмоции, оставляя только ощущение этого мужчины рядом.
— Идём, Аня.
— Что вы делаете, Максим Константинович?
— Максим.
— Что?
— Просто Максим, — он наклоняется и шепчет мне на ухо. — Сделай вид, что я давно для тебя просто Максим.
От горячего шепота по шее и плечам пробегает дрожь. Я бы успела оценить эти ощущения, если бы они так быстро не сменились арктическим холодом от голоса Игоря рядом.
— Теперь предельно ясно, почему мое заявление о похищении дочери до сих пор не принимают.
Тор выпрямляется и чуть отступает в сторону, но при этом его рука остается у меня на талии, и он как бы стоит чуть впереди, отчего я чувствую себя под защитой. Тор словно щит или скала стоит между мной и Свиридовым.
Лицо Игоря искажено от злости. Губы презрительно сжаты.
— Я навел о тебе справки, — выплевывает, глядя на Тора. — Кем ты был раньше. Какие у тебя есть связи. Сразу дошло, что это ты моей женушке помогаешь. И, кстати, я ничуть не удивлен, что эта шлю…
— Скажи еще слово, — отрезает Тор, — и я тебе челюсть снесу прямо в этом ресторане. Будешь потом Славкину объяснять, по какой причине я это сделал. Еще расскажешь о том, как обращался с женой.
— Обращался так, как она заслуживала. И, очевидно, не ошибся. Если ты думаешь, — Игорь стреляет взглядом в меня, затем снова смотрит на Торецкого, — что тебе удастся лишить меня семьи, то ты сильно ошибаешься. И Аня, и Ксюша — моя собственность. Жену я перевоспитаю. Можешь не беспокоиться.
— Желаю тебе удачи, — спокойно отвечает Тор. — Только тебе бы поторопиться до того момента, как твоя бывшая жена станет официально моей женой. А Ксения моей дочерью.
Выражение лица Игоря в этот момент бесценно.
Я даже собственные чувства не успеваю идентифицировать и оценить слова Торецкого.
До меня доходит только тогда, когда мы уже покидаем ресторан, оставив ошарашенного Игоря стоять возле балконной двери. Я понятия не имею, куда делись партнер Торецкого, за какой столик сел Славкин, и что вообще происходит.
В голове набатом звучат слова Максима Константиновича «твоя бывшая жена станет официально моей женой».
Он это что… серьезно сказал?!
Глава 31
Аня
— Максим Константинович, стойте!
— Сядь в машину, Аня.
— Да стойте же вы! — заворожено смотрю на босса, дернув его за рукав рубашки.
Водитель тактично делает вид, что ничего не происходит, а просто открывает перед нами дверь автомобиля, и сам при этом отходит чуть в сторону.
— Может, сначала объясните?!
— Я попросил называть меня Максим и вообще обращаться на «ты».
— Зачем это всё нужно? И что за ерунду вы сказали Игорю про то, что я буду вашей женой, а Ксюша вашей дочерью?
— Это не ерунда. Это решение. Аня, в машину сядь. По дороге домой поговорим.
Нет, я просто не могу поверить, что он может быть так спокоен в то время, как меня буквально колотит от эмоций и непонимания. Что вообще происходит, черт возьми?!
С шумом вытолкнув воздух через ноздри, я всё же сажусь в машину.
Если это игра какая-то или шутка, то Торецкий явно перегнул палку.
— Савелий, трогай, — Тор отдает команду водителю, сев в машину следом за мной.
— Теперь, может, я получу какие-то объяснения? — не собираюсь оттягивать с разговором, поэтому, сложив руки на груди, упираю взгляд в Торецкого.
Тор медленно кивает и расстегивает верхнюю пуговицу рубашки.
— Думаю, Свиридов никогда не оставит вас с Ксюшей в покое, если не будет осознавать, что вы под защитой кого-то другого. Он один из тех психопатов, что до конца будут преследовать жертву.
— И что, получается, вы решили, что единственная возможность помочь нам — это жениться на мне? Вам не кажется, что вы перегибаете палку?
— Не кажется. Думаешь, Аня, если даже получишь развод, то так легко скроешься от этого человека?
— А выйти замуж за вас — это означает скрыться?
— Это даст вам обеим такую возможность.
Смотрю на Торецкого, приоткрыв рот и хлопая ресницами, и просто поверить не могу, что он говорит серьезно.
— Зачем это нужно вам?! Я не понимаю!
— У меня личные причины.
— Это не ответ, Максим Константинович! Не ответ! Люди просто так не предлагают пожить в своем доме, не оплачивают услуги адвоката, не делают предложение выйти замуж! Так не бывает!
— В моём мире бывает. Так что используй ту возможность, которую я тебе предлагаю. Посуди сама, если у тебя будет мое имя, то ты и Ксюша всегда будете под защитой. У тебя появится время скрыться и замести следы, построить новую жизнь при желании. Или ты вообще сможешь не покидать город.
— А вы? Если вы решите жениться или… у вас просто появится женщина..
— За это можешь не волноваться, — Торецкий мрачно поджимает губы.
— Что это значит?
— Что я не собираюсь жениться. У меня нет на это времени.
— Время спасать нас у вас есть.
Чёрные глаза упираются в меня, норовя прожечь дыру во лбу.
Затем Тор вдруг поворачивается к Савелию.
— Заедем к Алисе и Асе.
— Понял, босс.
— Что за Алиса и Ася? Куда мы едем? И какое это имеет отношение к вашему странному предложению пожениться?
— Сейчас ты всё поймёшь. И это не странное предложение. Ты должна хорошенько всё обдумать, Аня. Мы заключим договор. Обсудим каждый пункт. Развод состоится только тогда, когда тебе и Ксении больше не будет требоваться защита.
— А если она нам до конца дней будет требоваться?
— Значит, не разведемся до конца дней.
У меня нет слов.
Не знаю, что случилось в жизни этого человека, но явно прошлое заставляет его мыслить неразумно и неадекватно.
Наверное, я должна сейчас снова начать спорить и что-то доказывать, но усталость вдруг бетонной плитой придавливает меня к сидению машины и заставляет замолчать.
Это всё какой-то сюр.
Нереально. Неправдоподобно.
Фонари мелькают за окнами автомобиля, пока мы едем куда-то, я даже не знаю куда. Мне просто хочется домой, к дочке, и чтобы проблемы разрешились сами по себе. Чтобы не нужно было прятаться, выходить за кого-то замуж и всю жизнь бояться, что и этого будет недостаточно.
— Где мы вообще? — спрашиваю у Торецкого, когда машина, наконец, тормозит.
— Идём, — отвечает мрачно и открывает дверь.
Как только выбираюсь из салона, холодок пробегает по позвоночнику, потому что становится понятно, что мы приехали на кладбище.
— Зачем мы здесь?
Сглатываю, обхватив плечи руками.
«Заедем к Алисе и Асе».
В памяти всплывает фотография у камина.
— Хочу кое-что показать и рассказать
