— Я очень хорошо понимаю твои чувства, — сказал Майкл, растроганный ее рассказом. — Иногда я тоже ощущаю присутствие отца, особенно когда мне удается совершить что-то важное в жизни, как, например, открытие «Ностальгии». Он как бы смотрит на меня и радуется моим успехам. В такие минуты мне бывает особенно тяжело, потому что… — Майкл умолк на мгновение, — потому что он погиб из-за меня.
— Каким образом? Ты же был ребенком?
— Да, и отпетым шалопаем, — с горечью произнес он. — Мы жили на ферме, и я постоянно отлынивал от работы, даже убегал из дома. Однажды отец бросился за мной вдогонку. Он кричал, чтобы я остановился, но я удирал во все лопатки. Отец начал перебегать дорогу, чтобы догнать меня, и тут его насмерть сбил грузовик.
Глаза Элис увлажнились, и она мягко похлопала ладонью по руке Майкла.
— Мне очень жаль. Но ты не должен казнить себя за это. Ты был ребенком, а дети не понимают, что делают. Твой отец гордился бы тобой сейчас.
Майкл махнул рукой, словно отметая слова утешения.
— Какое там, большую часть жизни я был неудачником, учился плохо. Когда отец погиб, я пустился во все тяжкие. Пропускал уроки в школе, болтаясь без дела по окрестностям. Я так разжирел, что был похож на кусок сала, и одноклассники прозвали меня Толстяком. Я не бегал на свидания, как другие парни, потому что девчонки шарахались от меня как от чумы.
Элис смотрела на Майкла, как будто видела впервые.
— Не может быть. У тебя такая спортивная фигура…
— Все это чистая правда. Зачем мне обманывать тебя? Когда я с грехом пополам окончил школу, мы с матерью переехали в Сан-Франциско, и я подрядился развозить горячие гамбургеры по строительным площадкам. На этой работе я растолстел еще больше. И вот однажды я увидел во сне отца. Он попросил меня заняться собой и сделать что-то, чтобы он мог гордиться единственным сыном. После этого я взял себя в ежовые рукавицы, сбросил лишний вес и начал копить деньги.
— Молодец. — На губах Элис появилась одобрительная улыбка.
— Я больше не хотел быть неудачником, посмешищем в глазах сверстников и начал упорно и настойчиво двигаться к поставленной цели. Если порой я бываю агрессивным, то это потому, что не хочу снова превратиться в слюнтяя. С прошлым покончено навсегда.
— Ты уже стал победителем, не сомневайся в этом.
— Ты — первый человек, которому я все это рассказываю. Послушай, Элис, знаю, что тороплю события, но вчера я не смог сомкнуть глаз всю ночь, думая о своей жизни, о будущем. Ты та женщина, которую я ждал очень долго. Я хочу, чтобы мы понимали друг друга. Скажи мне, что произошло с твоим предыдущим романом. Кто-то сильно обидел тебя, да?
9
«Кто-то сильно обидел тебя?» Эти слова острой иглой пронзили сердце Элис. Майкл Пакстон разглядел душевную травму, которую, как Элис казалось, она упрятала глубоко-глубоко. Его чувствительность к чужой боли заставила Элис еще больше страдать от того, что она собиралась сделать с Майклом.
Как она могла разрушить его мечту своей дурацкой критикой с претензией на оригинальность? Сейчас ей следовало говорить не о своем болезненном прошлом, а о том, что не давало покоя последние два дня. Она просто обязана признаться Майклу, кто на самом деле скрывается под псевдонимом Гурманка Мэри.
— Элис, не волнуйся. Ты можешь сказать мне все, я пойму.
Она хотела бы броситься в его объятия и никогда не покидать их, поскольку знала, что под защитой этих сильных рук с ней не может приключиться никакой беды. Если бы Майкл был обыкновенным бабником, которого интересует только примитивный секс, она рассталась бы с ним без колебаний.
Но он оказался другим. У него имелись, конечно, недостатки. Его решимость, к примеру, граничила с упрямством. И он крайне амбициозен. Следовало бы узнать его получше, прежде чем посвящать в свои секреты. Но судьба распорядилась иначе: недолго думая, свела их вместе и закружила в любовном водовороте.
— Элис, что с тобой?
— Ничего… я… я… — Будь осторожна, нашептывал ей холодный разум, не подпускай его близко. Иначе придется все ему рассказать.
— Не бойся, ты можешь довериться мне, — уверял Майкл.
Надо же, точно такие же слова говорил и Клайд. Правда, ситуация была немного другой. Тот убеждал, будто знает, что для нее хорошо, этот же всего лишь пытается понять ее, расположить к себе, добиться взаимного доверия.
Элис отлично помнила, в каком жутком оцепенении, оглушенная предательством жениха, прожила несколько месяцев. И эта горькая память удерживала ее сейчас от нового неосторожного шага.
— Элис, — не сдавался Майкл, — когда грабитель хотел взять тебя в заложницы, ты доверила мне свою жизнь. Почему же ты не можешь сделать это еще раз?
Элис смотрела в голубые глаза Майкла и вспоминала, какой ужас испытала во время нападения. Она, окаменев, стояла за стойкой, в то время как Майкл не растерялся и спас ее. И Элис решила коротко, без эмоций рассказать ему свою историю.
— Я росла за границей, — начала она приглушенным голосом, чтобы скрыть внутренней волнение. — В тех странах, где Америку не очень-то жаловали. У меня не было нормального детства, и я всегда чувствовала себя одинокой. Особенно после смерти мамы.
— У нас с тобой много общего, — перебил ее Майкл. — В моей жизни тоже не было ни одного дня, когда бы я не ощущал свое одиночество.
— Я вернулась в Америку, когда пришло время поступать в колледж. Тогда я и познакомилась с Клайдом. Наш роман продолжался несколько лет.
— Ты любила его.
— Я так думала. До Клайда у меня никого не было, поэтому сравнивать не с кем, — с грустью поведала Элис. — Потом умер отец, и я осталась совсем одна. После окончания университета Клайду предложили место в небольшой компании по продаже игрушек во Фриско. Большая часть товара поступала из Японии, и им требовался переводчик.
— И ты поехала с ним во Фриско.
— Да. Но обнаружила, что мне не нравится чисто механическая работа переводчика, и стала экспериментировать, пока не выработала определенный стиль перевода инструкций, которые приходили вместе с детскими игрушками. Я делала их понятными для покупателя и немного смешными.
— Уверен, — саркастически заметил Майкл, — спрос на эти игрушки резко возрос.
— Да. Но я оставалась в тени. Клайд говорил, что ему нужен «рывок» в карьере, чтобы опередить коллег.
— И ты, конечно, позволила ему присвоить результаты твоего труда?
— Клайд убедил меня в том, что от его карьеры зависит наше с ним будущее, и она гораздо важнее удовлетворения моего авторского самолюбия. Мы были помолвлены, и я помалкивала о его плагиаторстве. Тем более что эта работа не приносила мне особого удовлетворения. Так что все лавры получал Клайд.
Майкл взял ее руку в свои ладони и внимательно посмотрел Элис в лицо.
