тут же наполнилась звоном клинков.
Наконец, с хрустом и грохотом, основа статуи начала поддаваться. Постепенно, целый пласт земли и камня пошёл трещинами, и скульптура, подобно вырванному дереву, с треском поднялась из земли, обнажив зияющий кратер. Прометей, будто снова обретя свободу, медленно опустился на бок, в ту же секунду увлекаемый танком в сияющую арку портала.
— Едем! — довольным голосом бросил Максим и повернулся в сторону разгоревшейся схватки.
Одновременно с этой фразой со стороны дворца раздался мощный взрыв, мгновенно сотрясающий землю вполне себе чувствительной вибрацией.
А следом, над полем боя появились чёрные тени, кружившие над ещё одной группой охраны, спешно выдвинувшейся из уже дымящегося особняка. С неба, прямо из воздуха, словно из невидимого кармана, с тяжёлым рёвом стали падать гигантские снаряды.
Бабах! Бабах!! Бабах-бабах!
Сыплющиеся словно из рога изобилия бомбы взрывались у одарённых прямо под ногами, разбрасывая охранников по сторонам. Вспышки, сопровождаемые гулкими взрывами, на короткие мгновения освещали рощу белым светом, перемешанным с золотом огня. Бойцы Пожарских, хоть и в большинстве своём оставались живы благодаря своим барьерам, но были вынуждены останавливаться, идти в обход, а порой и вовсе отступать. Отряды врагов дрогнули, некоторые из них упали, другие, оглушённые взрывами, зарылись в землю, закрывшись щитами.
Тем временем, рукопашный бой, в котором схлестнулись две группы воинов, быстро превращался в кровавое месиво. Причём, неожиданно для соперника, побеждали именно те, кто находился в меньшинстве. Как всем очень быстро стало ясно, всему виной оказались артефактные клинки. Князь Черногвардейцев, благодаря череде частых покушений и конфликтов, имел возможность обеспечить дорогим трофейным оружием буквально каждого из своих немногочисленных воинов и бесов, а вот Пожарский похвастать тем же, к горю своих солдат, не мог.
Молнии и вспышки стихий прорезали горизонт, танк уже полностью скрылся в аномалии, утащив за собой колоссальных размеров скульптуру Прометея. Следом в сторону портальной арки двинулись и отступающие с боем диверсанты. А затем, едва заметным чёрным росчерком, в мерцающий разлом метнулась гигантская тень. На короткое мгновение остановившись, исполинский монстр, покрытый огромными иглами, оглянулся на опешивших от его вида солдат и, облизнув окровавленную рожу, вальяжно прошёл внутрь.
* * *
Рамка портала мерцала за нашими спинами, когда мы, наконец, шагнули на укрытый зеленью балкон, поддерживаемый массивными колоннами. Балкон венчал восточное крыло дворца Пожарских, скрываясь в медленно увядающей листве. Лёгкий осенний ветер шевелил сухие, ржаво-золотые листья, которые в эти дни в преддверии грядущих событий никто убирать не спешил. Вокруг стояла напряжённая тишина, как будто сама природа затаила дыхание в предвкушении. Здесь, на древних камнях, пропитанных властью и силой, каждый шаг словно отзывался эхом веков.
Чтобы минуя все заслоны и эшелоны проникнуть во дворец, нам пришлось здорово попотеть. Минувшим вечером мы со Святогором «летали» в Тюмень, где помимо беседы с князем Белорецким, посетили наш завод. И не далее как этим утром, наши ребята уже смогли заценить одну из наших последних разработок. Новейший мини-дрон, размером не больше кулака взрослого мужчины, работал на отдельной волне, не глушился вражеской РЭБ и на весьма достойном уровне передавал картинку в штаб, развёрнутый на границе владений Пожарских.
Дрон, управляемый одним из наших ребят, бесшумно и незаметно облетел вокруг весь дворец и прилегающую к нему рощу, и завершив разведывательную операцию, успешно вернулся назад. Все эти танцы с бубном, то есть, полётики на маленьком вертолётике, как называл его Святогор, были нужны только для одного — продемонстрировать полученную видеозапись моему ежу. Нет, не Бобику.
Открыв на огромном телевизоре полученную картинку, я представил её Нах-Наху. Как оказалось, мой чудо-ёж может открывать порталы в двух случаях: первое — если имеет визуальное представление куда, и второе — в независимости от первого условия, где бы я ни находился, Нах-Нах мог создать пространственный тоннель ко мне.
Дворец Пожарских возвышался над садом, окружённый мраморными колоннами и увенчанный куполами, сверкавшими в лучах солнца. Его светлые стены, выложенные из гладкого белого камня, будто светились изнутри мягким сиянием. Изящные балконы и арочные окна, обрамлённые искусной резьбой, придавали всему строению утончённый, почти воздушный вид. На фоне уже увядающего осеннего сада он и вовсе казался воплощением величия, созданного для того, чтобы пленять взгляд и внушать уважение. Правда, я, разглядывая его на записи, смотрел на эту красоту без всякого пиетета. Иначе ведь можно расчувствоваться и передумать здесь всё ломать.
Вся подготовка происходила ранним утром, чтобы сейчас, к десяти часам, мы смогли в полной мере приступить к операции. Мельком оглядев двор и часть сада, которую было видно с балкона, мы, не теряя времени, направились внутрь.
Едва двери за моей спиной закрылись, в наушниках раздался голос Степана: «Центурион-один, мы начали».
Сигнал был подан — штурм начался. Где-то за стенами дворца наша команда вступала в неравную схватку с древним титаном. Прометей — символ воли и несломленного духа — возвышался над владениями Пожарских, олицетворяя их стремление к могуществу. Для нас же разрушение этой статуи было шагом к окончательному разгрому рода.
Ветер усиливался, и над дворцом начали собираться тёмные тучи, затянувшие небо. Ещё недавно будучи ясным, оно очень быстро помрачнело, предвещая бурю, которая грозила смести всё вокруг.
— Похоже, Якушевы тоже начали, — заметил дядя, бросая на горизонт мимолётный взгляд, минуя очередную оконную раму.
— Отлично, — ответил я, поправляя каску. — Как раз вовремя.
Запустив вперёд себя демонов, мы с дядей спешно продвигались вглубь дворца, благодаря указкам тёмных не встречая на своём пути никого, кроме обычных солдат. Нас здорово выручала военная форма солдат, охранявших дворец — чёрные кители с карманами на груди, плотные армейские брюки, высокие берцы, автоматы за спинами, клинки на поясе, а на головах каски. Достать всё это добро было несложно, точнее, оно у нас давно имелось — военные склады, принадлежавшие вражескому клану, подвергались нашим набегам за прошедшее время далеко не единожды.
Шагая по внутренним залам, я, привыкший обращать внимание на детали, в своей голове сошёлся на том, что Пожарским стоит отдать должное — со вкусом у людей проблем не было.
Изнутри дворец поражал своим величием не меньше, чем снаружи. Высокие потолки, покрытые роскошной лепниной, массивные колонны, словно высеченные из цельного мрамора, огромные полотна на стенах. Картины в тяжёлых золочёных рамах изображали предков Пожарских, а также сцены их побед и триумфов, отражая славу, которая с течением времени превратилась в миф и горькую дань собственному прошлому. Полы, выложенные мраморными орнаментами, отражали мягкий свет люстр, и каждый шаг, казалось, отдавался эхом по этим холодным, но исполненным жизни коридорам. Здесь всё дышало историей,
