перед их глазами была ужасающая картина.
Многие жители лежали на земле, не издавая ни единого вздоха. Повсюду виднелась кровь.
С одной стороны стоял император со своими воинами.
А с другой стороны… Оками закрывал собой парня, наверняка это был тот самый ребенок, а также рядом находился мужчина в возрасте, который держал в своих руках тело погибшей женщины.
Эта картина вызывала боль.
А Оками сейчас находился совсем один, против целого отряда.
Стоило ёкаю в теле императора заметить девушку, как он злорадно рассмеялся.
А сама Аико тем временем, не послушав Арату, вырвалась вперед и подбежала к своему любимому, встав рядом и достала катану.
Друг тоже подбежал, остановившись с другой стороны от Оками.
— Прекрасно. Теперь я смогу убить вас всех сразу. Не придется искать вас по всему лесу. Это было очень глупо полагать, что я поведусь на вашу уловку.
Каждый из них был готов отдать жизнь если потребуется, для того чтобы спасти будущего императора.
Но вперед вышел мужчина, что еще недавно держал в своих руках обмякшее тело женщины.
Стоило девушке повернуться, как она заметила, что теперь тело удерживает будущий император.
Из уст Оками вырвалось:
— Отец. Стой.
Аико уперла взгляд на своего возлюбленного.
«Отец? Неужели? Он ведь пропал так давно…»
Мужчина тоже обернулся на ронина.
Несколько мгновений молчал, вглядывался в очертания лица.
— Оками? Сын мой…
Сомнений не осталось. Это действительно был его отец.
Но где же тогда мать?
Стоило девушке задуматься об этом, как она повернулась назад. Посмотрела на погибшую женщину. По лицу скатилась слеза.
Оками вновь прошел вперед, оставляя за собой отца.
Теперь на его лице была злость. Он обернулся, задержал взгляд на женщине, после чего вновь повернулся к ёкаю. Он был настроен серьезно. Но этим мог сорвать их первоначальный план.
Императора стоило убить, но не сейчас. В данный момент нельзя было рисковать. Прямо за ними был тот парень, которого они должны были защитить любой ценой и привести во дворец.
Аико подошла ближе к ронину, взяла его руку, слегка сжав. Заставила посмотреть на себя.
— Нам нужно увести его.
Оками несколько мгновений не обращал никакого внимания, думал о своем, был полон решимости отомстить, не задумываясь о том к чему это приведет.
Но все же девушке удалось достучаться до него. Лишь ей это было под силу.
Он отошел назад, заставляя и своего отца отойти. Опустился над телом женщины.
— Матушка. Простите, что не успел. Я должен был прийти раньше…
После чего обратился к молодому парню.
— Тебе известно, кто твой отец?
— Что за странный вопрос?
И Даичи повернулся к мужчине, что вновь сел рядом с женщиной и стал покачивать ее тело.
Отец Оками молчал. Молчали и остальные.
Императора забавляла эта ситуация, он позволял закончить весь этот спектакль прежде, чем он расправится с ними.
Мужчина поднял лицо и посмотрел на Оками, после чего повернулся в сторону Даичи.
Несколько мгновений обдумывал свои дальнейшие слова.
Он давно хранил эту тайну, и пришло время наконец рассказать все как есть.
— Наш покойный император был для меня хорошим другом. И я знал о том, что у него родился сын. Он знал, что этому ребенку нужно жить дальше от дворцовых интриг, и отослал его в эту деревню. Он искал приемника для него. Я, как близкий друг, пошел на это. Я ушел сюда вместе с Даичи и женой. Мы вырастили тебя, помогли стать кузнецом. Вскоре ты сделал катану для моего родного сына.
Повернулся в сторону Оками. Теперь на лице мужчины были слезы.
— Прости, что мы оставили тебя. Мы плохие родители. Мы ушли с другим ребенком, оставив своего во дворце.
Голос Оками дрогнул:
— Но почему вы не забрали меня с собой? Почему оставили там?
— Прости. Мы хотели для тебя лучшего будущего. Мы знали с твоей мамой, что ты добьешься успехов во дворце.
Что бы мы могли дать тебе здесь? Ничего. Ковка орудия это не для тебя.
Что касается Даичи, мы прекрасно знали, что потом он вернется и займет место императора.
Даичи не мог поверить во все сказанное. Столько лет он жил здесь, верил, что это его судьба. Думал, что люди, которые вырастили его, являются родителями. Но разве мог он когда-то подумать, что является сыном покойного императора?
Дальше ёкай в теле императора не собирался это терпеть. Подал знак своим воинам. Пришло время заканчивать этот спектакль. Послушать эту историю было достаточно интересно. Как оказалось, он человек, у которого екай лично забрал разум, совсем плохо знал своего брата. Прошлый император совсем ничего не доверял ему. Но дальше слушать уже не было никакого смысла. К тому же он был зол.
Оками быстро повернулся к отцу, сказал:
— Пожалуйста, уводи Даичи отсюда. Мы пойдем следом, но дадим вам время уйти подальше.
Обещаю, я похороню матушку как следует позже.
Заберите с собой Аико.
— Я не уйду без тебя!
— Не припирайся. Ты должна помочь моему отцу. Мы справимся с другом. Вспомним прошлые времена.
Девушка не хотела оставлять любимого, но и знала о том, что первым важным делом было именно доставить будущего императора во дворец.
Ей пришлось все же послушаться. Она взглянула последний раз на своего любимого человека. После чего стала уводить Даичи и отца Оками. Они уходили в противоположную сторону той, откуда пришли. Им придется идти в обход, но другого выбора не осталось.
К тому девушка не хотела больше проходить тот страшный лес. А уж попадаться на глаза каннибалам тем более.
А два друга тем временем обнажили свои катаны и вступили в бой с отрядом ёкаев.
Этот отряд был достаточно большой, а их было всего лишь двое. Но эти два человека являлись сильнейшими во дворце. И именно поэтому силы были практически равны.
А сам же император, взяв пару воинов с собой, незаметно стал
обходить деревню, уходя вслед за девушкой, что так и путалась у него под ногами, и за тем человеком, который мог испортить все планы и сместить его.
Его начинало раздражать то, что все мешают его планам. И что его, могущественного рэйки, уже который раз пытаются обмануть и обвести. И им практически удается это.
Сейчас он был полон решимости уничтожить этих людей. Чего бы ему это не стоило.
Он догонит их, и не позволит даже дойти до ворот дворца. Все должно закончиться намного раньше.
Ёкай и так позволил им дойти до деревни и забрать этого парня, хотя и не должен был.
