и посмотреть, что будет?
— Случилась большая трагедия, но, если сидеть и ныть, разве станет легче? — попробовал я спровоцировать его.
— Это не просто трагедия. Там были мои братья и сестры, — зло ответил Бао. — Но ты прав.
Он стукнул себя кулаками по коленям и вскочил.
— Я должен что-то сделать, — заявил он.
— Что? — спросил я, не желая сам предлагать решения.
— Нужно проверить, остался ли кто-то в живых. Но как это сделать? На меня могли повесить метку специально для того, чтобы привёл в тайные места встреч.
— Если организация нашла одну вашу деревню, то сделала это не вчера и даже не неделю назад.
Что само по себе заставляет задуматься. Как давно они знали о клане одаренных? Почему позволяли существовать, если он им мешал, а если не мешал, то почему уничтожили именно сейчас?
— Тогда… — весь запал Бао исчез, как ветром сдуло. — Тогда я в тупике.
— Ты знаешь, где другие деревни?
— Нет. Насколько мне известно, всего было две деревни. В каждой есть главный мастер, который за неё отвечает. Мы встречались для обмена опытом, но на нейтральной территории. А сами деревни скрывались.
— Что тогда остаётся проверить?
— Для начала выйти на связь с кланом и запросить у них помощи. Но стоит мне объявиться, и это может поставить их под угрозу.
— Не поставит. Девятый отчетливо дал понять, что оставил тебя в живых, чтобы ты послужил примером и разболтал о случившемся. Видимо, для устрашения.
У этой акции мог быть и ещё один смысл. После ряда провалов демонстративно уничтожить противника, который тщательно от них скрывался. Восстановить репутацию, так сказать.
— А ты готов ему поверить? — Бао посмотрел мне в глаза.
— Не особо.
Но конкретно в это почему-то верится.
— В любом случае сейчас наши попытаются связаться с вашим кланом. Узнать, что случилось. Проще тогда ничего не делать и дождаться ответа. Это если ты не хочешь рисковать.
— Я не могу сидеть и ждать на одном месте. Надо попытаться спасти хоть что-то. Эдгард, я могу тебе доверять?
— Странный вопрос.
— И всё же ответь.
— Смотря на что. Могу сказать, что не имею отношений с организацией и не желаю зла ни тебе, ни твоему клану.
А того, что не захочу прибить Бао чуть позже, обещать уже не могу.
— Я должен тебе кое-что рассказать, — подался он вперед и опять вскочил. — Каждый одаренный в нашей школе — уникальный носитель знаний, и, если кто-то выжил, его надо найти и защитить. Также на случай нападения, если придётся бежать, мы готовили секретные архивы. Их несколько спрятано, и я знаю про один. Там много из того, что мы наработали за десятилетия.
— Тогда разумно об этом молчать.
— Брось, — отмахнулся он. — Все наши достижения меркнут перед любым из твоих артефактов. Ты единственный в этом мире, кто не заинтересуется архивом. Разве что из простого любопытства посмотреть, что эти аборигены напридумывали в своих джунглях, — сказал Бао с горечью в голосе. — Надо забрать всё, что есть в тайнике, и спрятать в надежном месте. Учитывая серьезность ситуации, могу ли я просить тебя о помощи?
— Какой?
— Помоги мне найти выживших и забрать схрон, — твердо сказал Бао.
Я прикинул, насколько хочу влезать в эту блудную историю. Не особо. Как-то не лежит душа. Но и послать Бао тоже неправильно.
С другой стороны, если задуматься, помощь Бао сейчас даст мне полный контроль над ним и над будущим одаренных. Не всех в мире, а только этой ветки, но всё же. Понятно, что Бао попытается найти себе учеников, восстановить школу и продолжить дело. Но как прежде он это делать не сможет, и у меня есть шанс захватить власть.
Надо ли оно мне? Что-то из серии: нет желания этим заниматься, особо не надо, но всё же надо, так, на всякий случай.
— Это возможно, но проблематично. Нужно будет привлечь ходока.
Бао кивнул, соглашаясь. Куда ему деваться-то.
Катю я привлекать категорически не хотел, поэтому отправился к Родиону и попросил у него кого-нибудь в помощь. Ходока нарядили в броню, чтобы не убили. Ценный ресурс, как-никак. Бао я тоже выдал нагрудник, чтобы прикрыть от самых явных угроз.
А после этого…
Остатки ночи скакали по джунглям, искали выживших и схрон, ориентируясь на карту и скупые описания Бао. Мероприятие подзатянулось. Дело происходило ночью, прыгали мы по дикой местности и ориентиры вроде формы скалы были бессмысленны. Справились, только когда рассвело.
Никого не нашли. Только схрон.
Это не показатель, так как мало ли куда забились выжившие. Но отсутствие кого-либо окончательно подкосило Бао. Он никак не прореагировал, когда архив доставали. Запечатанный в несколько здоровенных металлических ящиков.
Пока прыгали, Бао предстал совсем другим человеком. Разбитым, подавленным, испуганным. Он бросал на меня взгляды, словно боялся, что его оставят на произвол судьбы. Отчего суетился и откровенно тупил, не в силах быстро решить поставленную задачу.
Когда стало понятно, что никого не найдем, прихватили ящики и переместились обратно ко мне.
Я переглянулся с ходоком, что нас «катал». Это человек Родиона, и я уверен, он тщательно запомнил каждое слово, движение и взгляд Бао. Потом передаст начальству и это всё разберут на атомы.
— Никто не выжил, — произнёс Бао.
— Возможно.
Всегда оставался шанс на случайность, но здесь и сейчас я не верил в это.
— Получается, у меня остался единственный выход, как продолжить дело и остаться в живых. Эдгард, — Бао опустился ещё ниже и коснулся лбом земли, — возьми меня в ученики!
Утро окончательно перестало быть томным.
* * *
Я стоял рядом с Родионом, наблюдая через стекло за Бао. Тот сидел на стуле за столом и ел. Нас он не видел.
— Мне это всё не нравится, — сказал Родион.
— Мне тоже. Но и выкинуть его просто так… — покрутил я рукой.
— Как? — глянул на меня Родион.
— Негуманно. Расточительно.
— Так негуманно или расточительно?
— И то и другое.
— Можно присмотреть за ним, узнать, что будет — предложил безопасник.
— Сколько присматривать? Что мешает организации забыть о нём на год? Я бы на их месте так и сделал.
— Да? — Родион снова глянул на меня. — Заметил, что начал на мир иначе смотреть?
— Заметил, — недовольно согласился я.
Во мне и правда что-то новое проявилось. Я думал не о том, как помочь Бао, а о том, как его использовать с учётом всех нюансов.
Только вот, если быть с собою честным, я никогда не страдал человеколюбием. За близких был готов вписаться всегда и везде. А так, любовь к людям в целом не моя сильная сторона.
