1848 году появилось французское издание «Повествования». Таким образом, за четыре года книга Дугласа была переиздана девять раз – факт сам по себе примечательный в практике издания повествования беглых рабов, хотя некоторые из них и прежде, и после также переводились за рубежом. Впечатляющий для того времени объем ее продажи позволил позднее историку и биографу Дугласа Ф. Фонеру охарактеризовать книгу как «fast-seller»: только за пять лет с момента выхода «Повествования» в свет было продано 30 тыс. экземпляров[49]. И это, не принимая во внимание так называемые «Выдержки» из «Повествования», которые распространялись бесплатно во время митингов и собраний, на которых выступал Дуглас, и значительного тиража газеты «Норт Стар», в которой была опубликована первая редакция «Повествования». И хотя с 1848 года по 1960 год «Повествование» больше не издавалось, его творческая история на этом не заканчивается.
Выход в свет этой автобиографической повести, имеющей резкую обличительную направленность, вызвал огромный общественный резонанс в США. Аболиционисты воспользовались этим, чтобы усилить свою пропаганду, и тогда же, в мае 1845 года, на митинге Общества Новой Англии в Бостоне была принята резолюция, написанная У. Филлипсом и рекомендовавшая книгу всем, «кто верит, что рабы Юга… нуждаются в том, чтобы подготовить их к свободе»[50]. Успех книги был настолько ошеломляющий, что навлек на Дугласа угрозу поимки и возвращения в рабство. Опасность была так велика, что в какой-то момент Уэнделл Филлипс даже посоветовал ему сжечь саму рукопись[51]. Реальная угроза заставила Дугласа покинуть США и искать спасения за их пределами.
С этого момента начинается и новый этап в творческой истории «Повествования». Переписка этого периода крайне скупа и лишь частично воспроизводит условия и обстоятельства последующей работы Дугласа над книгой. Оказавшись в Англии, Дуглас пишет собственное предисловие к первому ирландскому изданию, в котором излагает три цели своего приезда на Британские острова. Сам текст «Повествования» остается без каких-либо изменений, однако его рассуждения о природе христианства привлекают к нему внимание ирландской религиозной общественности. Интерес к книге был поистине велик. Находясь в Шотландии, в письме от 29 января 1846 года он сообщал своему американскому корреспонденту Фр. Джексону: «Я почти распродал все первое издание и готовлю второе, которое выйдет около 16 февраля»[52]. Надо сказать, что Дуглас не упивался легким успехом, а старался осмысленно подойти к зарубежным переизданиям «Повествования», не нарушая идейной целостности своей книги. Так, во втором ирландском издании, в дополнение к «Приложению», содержавшему размышления о роли христианской церкви, он помещает письмо-опровержение некоего южанина-рабовладельца А. Томпсона, опубликованное в одной из американских газет, и свой ответ на него, что в целом придало книге полемический характер. Однако он категорически отверг просьбу дублинского издателя и реформиста Р. Уэбба, просившего поставить в «Повествование» письма пресвитерианских священников и таким образом развернуть полемику с представителями английского духовенства, хотя и воспользовался его профессиональными советами. К концу марта он писал в США, что уже распродано 2 тыс. экземпляров нового издания[53].
Пребывание в Англии позволило ему не только приобрести богатый опыт ораторской и политической практики, что заметно сказалось на содержании его автобиографической прозы, но повлияло и на характер его литературной деятельности в целом. С возвращением на родину связано и продолжение творческой истории «Повествования». Результатом этого спустя восемь лет явилась книга «Моя жизнь в рабстве и на свободе» (1855), созданная на расширенном и углубленном материале первой повести и усилившая публицистическое начало в его творчестве. Последнее обстоятельство, в частности, было вызвано тем, что Дуглас начинает активно заниматься издательской деятельностью. Он не только редактирует газету, но и сам откликается статьями на наиболее важные проблемы текущего момента. Острота ситуации, в которой оказались Соединенные Штаты в конце 40-х – начале 50-х годов, выдвинула Дугласа на передний край борьбы с рабством как одного из видных публицистов своего времени. Его статьи можно было встретить на страницах таких изданий, как «Нью Ира», «Нью Нэйшнл Ира» и других. О художественном творчестве Дугласа в этот период почти ничего не известно, за исключением рассказа «Героический раб» (1853), пародии на церковный гимн «Божественное единение» и нескольких стихотворений на аболиционистскую тему[54]. Однако смещение акцента в сторону публицистики не исключало интенсивного накопления впечатлений и осмысления приобретенного опыта. Минувшее десятилетие заметно преобразило творческую лабораторию писателя: годы напряженной политической борьбы научили его установлению логики событий, острому политическому анализу, более радикальному подходу в оценке собственной жизни, пониманию связей между прошлым и настоящим. Все эти достижения стали зримыми после публикации его второй книги.
О том, насколько изменился текст «Повествования», ставшего ее основой, можно косвенно судить по оценке одного из современников Дугласа. Так, автор предисловия к книге, выпускник Университета г. Глазго Дж. Смит, отмечал возросшие силу и богатство дугласовского стиля, характеризуя его «интеллектуальной загадкой». Современные американские исследователи – историки и литературоведы – всесторонне подошли к оценке книги «Моя жизнь в рабстве и на свободе». Их мнения также позволяют судить о характере изменений в содержании «Повествования», не прибегая к текстовому анализу версий 1845 и 1855 годов. Мэри Карлок, в частности, указала на усиление причинно-следственных связей между его прошлой и настоящей жизнью. Историк Л. Беннетт оценивал книгу как «возможно лучшее свидетельство американского рабства». Он писал, что «в дополнение к живым описаниям рабства и антирабовладельческого движения книга предполагает теоретическое проникновение в природу угнетения, показывает воздействие рабства на белых и черных, философию реформ и отношения между черными и белыми лидерами». Однако У. Эндрюс считает, что художественные достижения «Повествования» во второй книге были утрачены[55].
Тем не менее эта книга имела еще больший резонанс, чем появление «Повествования». Это связано в первую очередь с тем, что в дополнение к двум частям, содержащим описания жизни в рабстве и на свободе, в ней было расширено «Приложение», включающее в себя, помимо прежних размышлений о роли христианства, «Письмо к старому хозяину», анализ положения в «Партии рабства» и речь «Что значит для негра 4 июля?». Книга «Моя жизнь в рабстве и на свободе», без последующих изменений и дополнений, вышла еще двумя изданиями в США, соответственно в 1856 и 1857 годах, а в 1860 году, в Гамбурге, был опубликован ее немецкий перевод.
Сам факт публикации книги, в которой впервые в американской автобиографической литературе начинают «сосуществовать» прошлое и настоящее, предпринята попытка показать судьбу на фоне эпохи, свидетельствует о важнейшем вкладе, внесенном Дугласом в развитие этого жанра в США. Избранный им ракурс – «жизнь через эпоху» – вывел его творчество на качественно новый уровень. Если автором «Повествования» был негр, подлинное имя которого, за
