травить. Леди сильна духом, потому не жаловалась, самостоятельно боролась за жизнь и вполне успешно. Изучала свойства ядов, училась определять их по внешнему виду и запаху. Именно этим объясняется интерес к подобной литературе.
— Что же, вы полагаете, сам лорд Элварс травил ученицу? — не выдержал следователь. — Какое беспочвенное обвинение!
— Вовсе нет. Полагаю, лорд Элварс здесь вообще не при чем. Как известно, яды предпочитают женщины.
Одним жестом судья Феррано прервал следователя и взял слово.
— У вас есть факты, доказывающие наличие попыток отравления?
— У нас есть свидетели, которые некоторым образом были в курсе происходящего.
Следователь побагровел.
— Нет времени, чтобы переносить заседание из-за ваших свидетелей! В этом ваша цель? Отсрочить неизбежное?
— Переносить заседание нет необходимости, — старательно, без эмоций ответила я, — всех, кого нужно, вы уже пригласили.
— Разберемся, — махнул рукой брат. — Приглашайте.
Потянулись свидетели.
Как один они твердили о скверном характере Розетты, как она их унижала. Раз за разом проливала супы и компоты. Сколько бед они пережили с взбалмошной ученицей лорда Элварса. Сколько слез пролили и тому подобное.
— Защита, — окликнул судья, — задавайте вопросы.
На пъедестале под взором суда сжимала ладони Фания. Весь ее вид выдавал страх и дискомфорт. Она хотела уйти из этого страшно нервного места поскорее, но пришлось ее задержать. Прости, Фани.
— Как вы считаете, почему Розетта не любила супы? Может быть, кто-то из служек хотел ее разыграть и добавлял что-то в тарелку Розетты? Попытайтесь вспомнить.
Фания вцепилась в правую косичку, а глазами уткнулась в пол. Может, так легче думалось?
— М-м, да, видела один раз, — воскликнула она, преданно глядя на меня, и я облегченно вздохнула. Служки не верили, что я всерьез защищала Розетту. Потому на мои вопросы отвечали охотнее, чем на вопросы следователя.
— Расскажите, где и когда это было.
— М-месяц назад. Я овощи на кухню таскала, кухарка попросила, и между рядами видела, как одна из служек налила что-то в тарелку господам, в блюдо старших учеников, наверное, Розетте. Я, честно, подумала, что это горчица.
— Почему горчица?
— Не знаю, — наивно пожала плечами Фания. — Она горькая.
— Вы видели лицо служки? Сможете ее опознать?
— М-м… Опозна-а-ать, назвать имя? Нет, вряд ли. Там ящики были, видела только руки.
— Спасибо за информацию, — прервал брат и пригласил следующего свидетеля.
Мне давали слово ещё, и каждый раз картина повторялась. Яд в виде горчицы, чесночного порошка, горошин перца, уксуса. Отравитель был умен и предусмотрителен. Отравляли еду и на кухне, и в конюшне, и в саду. Но это мы знали и так. Весь прошлый день мы с Кузей потратили на подготовку к суду и выяснили, что Розетту травили руками ничего не подозревающих служащих колледжа, играя на их неприязни к Розетте. Подговаривали одну, та — другую. Цепочка вилась и извивалась от одной служки к другой.
Служки не подозревали, что вместо горчицы подливают в суп яд. Розыгрыш — считали они, и неделю за неделей травили Розетту самыми изощренными способами. Кто организовал травлю, кто доставлял яд, кто вообще надоумил служек разыгрывать Розетту — мы так и не узнали. К счастью, на этом заседании личность отравителя нам была не нужна.
Последний свидетель дал показания и вышел из зала. На лицах судьи и следователя застыло смятение.
— Но записка… — пискнул следователь и был прерван жестом.
— В таком клоповнике записку могли и подложить. Рассматривало ли следствие эту версию?
Служитель закона стыдливо прикрыл лицо кипой бумаг.
— Понятно, — решил судья. — В связи с вновь открывшимися фактами дело Розетты Баллеэстро о покушении на убийство лорда Даниэля Элварса переквалифицировано в дело о покушении на убийство Розетты Баллеэстро. Прежние обвинения сняты.
Гулко стукнул молоточек, эхом отражаясь где-то в животе.
Мы смогли! У нас получилось!
— Будет ли защита ходатайствовать о моральном ущербе?
Я пихнула в бок коллегу с розовой бабочкой. Мужчина понял без слов, а я ещё раз осознала, что доверять кому-то обязанности не только приятно, но и полезно.
Опытный адвокат, назначенный Розетте ее отцом знал свое дело. За пять минут он заставил следователя поступиться всеми своими принципами, вогнал в краску стражей порядка у дверей, выбил огромную сумму за моральный ущерб для Розетты и путевку в санаторий следователю. Отдохнуть, подлечить нервы.
Довольные друг другом мы выходили из здания суда как старые друзья.
— Ника, — наклонился он, — не хотите чего-нибудь выпить? Я знаю отличный ресторан поблизости.
— Эм…
Не успела ответить, как передо мной выросла знакомая мужская спина с развевающимся зеленым шарфом. Где только поджидал?
— Дама не пьет, и спутник у нее уже есть.
— Искренне жаль. — Адвокат с розовой бабочкой нашел мой взгляд и подмигнул. — Тогда до следующей встречи!
Дружелюбно помахала ему. Отличный оказался адвокат, профессионал. Даже без моего выступления Розетте вряд ли грозило бы длительное заключение. И все же, я была горда собой и командой, что уж таить. Без сведений Рика, без откровений Розетты, без упорства Кузи вряд ли я бы рискнула.
— До следующей встречи, — по-детски передразнил Рик и повернулся ко мне. — Почему я вечно застаю тебя с другими мужчинами?
— А я тебя с женщинами! — парировала я.
— Брось, Луиза не считается.
— Ещё как считается.
— О чем спорите?
За глупой перепалкой мы не заметили, как подошла Розетта. Ее выпустили позже, но кое-кто уже спешил встречать.
— Рози! — позвал Кузя сквозь толпу.
— Я здесь! — помахала она.
Парень поймал ее на лету, прямо посреди площади перед судом. Ветер всколыхнул рыжую копну волос, закрывая лица молодых и, кажется, влюбленных.
Прохожие спешили по делам, бесколесники бороздили лужи, а они были центром, неподвижной точкой в этом хаосе.
— Так мило, — прокомментировала я, наклонив голову.
Рик только вернулся из гардероба. Накинул на меня плащ и без спроса намотал на шею малиновый шарф.
— Подожди, это не мой.
— Твой. Это подарок.
Коснулась мягкой шерсти и утонула пальцами в петельках. Ладно-ладно, убедил. Шарф великолепный.
— Этому сорванцу давно пора влюбиться, — вдруг сказал Рик, и я не сразу поняла, что речь о Кузе.
Проследив за его взглядом, увидела удаляющуюся с площади парочку. Копна рыжих волос последний раз мелькнула в толпе и исчезла.
Переглянувшись, мы двинулись к остановке.
— Ты его знаешь? — это я о Кузе.
— У меня хорошая память на лица. Помню его ещё малышом, а теперь вон как возмужал.
Кажется, Рик говорил, что работал в столице. Неужели во дворце? Вот жук!
— Значит, ты знаешь, что он принц? — сощурилась.
Рик посмеялся.
— Меня больше удивляет, что об этом знаешь ты.
Ночью в отеле состоялся разговор. Кузя сидел на полу. Я пролистывала книгу ядов, изучала пометки
