снова в строю, за три дня восстановилась вроде. Как узнала, что тут случилось, пока её не было, взорвалась негодованием,
— Попадётся мне эта сучка Катька, все ноги пообрываю!
— Повезло, что не в одну смену работаем, а то точно бегать бы ей на руках остаток жизни! — санитарка меня веселит своей неподдельной гневливостью. Но это сегодня мне смешно. Вчера сама была готова Катьку разорвать.
— Это ж надо! На больного мужика полезла! Вот шалава! — не унимается Никитична.
— А всем нажаловалась, что он сам напал! — подливаю масла в огонь.
Но, когда Анна Никитична узнала, что Костика ещё и прикрутили к кровати, да накачали всякой дрянью, так что катало всю ночь напролёт, вот тут Фантомас разбушевался не на шутку!
— Убью! — коротко, но ёмко! И кулаком по столу! — Попляшут у меня, козы! — Одна надежда, что до следующей смены остынет, но она, как в воду глядит, — жаль ты поздно мне рассказала, уже домой ушли, но через три дня Катька на орехи огребёт!
— Ой, не надо! — я уже ничего не хочу, отлегло. Может, и бабуська моя охолонёт.
А Никитична всю смену периодически возвращается к больному вопросу и энергично, сочно клянёт нашу местную Чичолину! Интересно, уши у Катьки просто горят или уже отвалились?..
К обеду, как и обещано, Ирина Геннадьевна отпускает меня в «Гулливер». Как я поняла, в продавщицы туда идут с умыслом: у всех не мужья, а громилы! Потому что одежды Костику теперь не сносить!
Оттуда тащусь, как вьючный ослик, еле в автобус влезла! Девчонки — молодцы! Утеплённые кроссовки вполне ещё ничего, почти новые кеды на лето и даже мокасины, лишь бы с размером угадать! Куртка на меху, точно должна подойти, я его габариты представляю теперь. По мелочи всякого барахла, как приданого невесте.
Но главный мой груз не это всё, а… валенки! Это — бомба! Огромные, немного растоптанные, что даже хорошо для его ног, голенища, если поставить к моей ноге, почти до бёдер! Пока тащила в пакете, он по земле волокся! Остальное в большом клетчатом бауле, как у челночников, что на рынках торгуют. Вот это я затарилась!..
Во второй половине дня, когда всё стихает, меня проведывает Лёха,
— Скучно без Костяна, — жалуется парень.
— Так он же молчал, какое с ним веселье?
— Он крутой, с ним без болтовни здорово было! Как там обосновался у тебя?
— Вот и я об этом думаю, — делюсь сомнениями, и тут приходит идея, — куплю старый мобильник бэушный, буду оставлять, чтобы эсэмэски писал, когда на сутки ухожу.
— Не прокатит, — рыжий мою идею рубит на корню.
— Почему?
— Он писать не умеет…
Охренеть!
— Бред! — не верю, — может, ты чего не понял?
— Я ему бумагу с ручкой с самого начала подал, он знаешь, чего там нарисовал?
— Чего?! Не томи!
— Такие каракули! Причём, со знанием дела! Красивые, ровные, только ни фига не понятные! Я загуглил, думал, через переводчик перекину!
— Иии?!
— Гугл не знает такого языка!
— Но он же нас понимает? — не могу смириться.
— Понимает, факт! Но пишет, какую-то хрень!..
Глава 17
Утром после смены, умудряюсь заскочить в супермаркет, у меня теперь здоровенный мужик дома, и его надо чем-то кормить, а кроме картошки с огорода, никаких запасов!
Короче, плюсом к моей поклаже ещё один необъятный пакет! В автобус попадаю со второй попытки. Сначала продукты и валенки, потом клетчатый баул. Знакомый водитель, наверное, впечатлён. Обычно бегом и налегке, а тут, как грузовик!
Обложившись барахлом, забиваюсь на сиденье к окну и всю дорогу борюсь со сном, опасаясь проскочить свою остановку. Меня, конечно, разбудят, проверено, но не стоит испытывать водительское терпение. Да и тревога, как там мой постоялец прожил целые сутки в гордом одиночестве, бодрит…
Дорога от автобуса до дома полна препятствий. Самое главное — три багажа в две руки! В городе от супермаркета до остановки рукой подать, а здесь путь неблизкий! Пришлось связать пакеты ручками и перекинуть через плечо. На другом для равновесия баул. Кто со стороны глянет — хохма. Пигалица от горшка два вершка, а поклажа с неё!
Да ещё нас накрыл циклон, внезапно потеплело, и за ночь навалило снега не меряно! Считаю шаги, и мечтаю поскорее добраться до пункта Б.
Когда прохожу мимо магазина, вылетает Тамара, ждала что ли? В одной телогрейке, простоволосая,
— Танюшка, а ко мне не зайдёшь? Сосиски свежие завезли! — вот лиса!
— Спасибо, тёть Том, я уже затарилась, рук не хватает, — только зубы остались. Но продавщица не унимается,
— Говорят, ты мужика у себя поселила? — вот чем мне «нравится» деревня! Без комплексов! Прямо в глаза, прямо ртом! На всю улицу! Смысл отпираться?
— Да, тёть Том, завела! — отвечаю бодро без стеснения.
— Из города привезла? — нет, из Тридесятого королевства, ети мать!
— Ага!
— А, ближе-то не нашлось, что ли? — уж не мальчиков ли своих имеешь в виду?
— Сердцу не прикажешь! — это я уже спиной, слава Богу, магазин миновала.
Скрывшись с продавщициных глаз, сделала передышку и снова в путь.
Вдалеке уже вижу свои хоромы, стоят родимые, значит, не спалил, по крайней мере! Уже хорошо!
Собачий лай напоминает, что остались считанные шаги! У самой калитки меня перехватывает тётка Вера! Я сегодня дойду или нет?!
— Танюша!
— Здравствуйте, тёть Вер!
— Доброго утречка! — и без остановки, — странный постоялец, беженец ли? Здоровенный! Молчит! Подозрительный! Я Кольку подослала к нему, печку истопить помог! Щей в обед отправила, тоже с Колькой! Не боишься его?! Башку тебе свернёт, как курёнку, и глазом не моргнёт!
— Не свернёт! Вот увидите, он хороший, чуткий и добрый! — соседка ещё что-то хочет добавить, но я закругляю, — спасибо, тёть Вер, что выручили и накормили, в долгу не останусь. Я теперь три дня дома буду, сама его всему научу.
— Да какие счёты, девочка, то уколы, то давление смерить,
