рта в кривой улыбке. — У тебя всегда был хороший вкус, но тащить вот так птицу? Я не знал, что это все еще есть в тебе.
Его тон теплый, не насмешливый, а искреннее веселье и, возможно, уважение. Я вздохнул с облегчением, и мои колени стали немного слабее, чем мне хотелось бы признать.
— Значит, у этой старой собаки еще есть некоторые трюки, — отвечаю я, слегка ухмыляясь и хвастаясь.
— Похоже на то, — соглашается Ленни, отталкиваясь от стены. — А теперь давай вернемся, пока Маркус не подумал, что мы бросили его готовить ужин.
— Он не так уж плохо готовит.
— Нет, но его стандарт — куриные наггетсы и чипсы.
Мы возвращаемся в главную комнату, нас окутывает успокаивающий запах домашней еды. Я не возражаю против ужина с Ноксом или Эдвардом, и их повара действительно готовят потрясающие блюда, но мне нравится готовить еду самостоятельно. Единственная проблема с воскресным жареным мясом заключается в том, что мясо пахнет слишком хорошо для того времени, которое требуется на его приготовление. — Давай, откроем бутылку вина, — говорю я, решив чем-нибудь набить желудок.
Вечером веселее, когда Алекс остается. Он не такой привередливый в еде, каким его изображает отец. Я верю, что один из них более суетлив, чем другой, но не тот, кого обвиняют.
— Какая твоя любимая песня? — Алекс расспрашивает Жасмин, стремясь раскрыть все ее секреты.
— Что-нибудь с хорошим битом, под который я могу танцевать, — отвечает она, и Алекс энергично кивает, как будто ее слова — это госпел. — Я не думаю, что умею хорошо петь, но никого не волнует, когда я одна в душе, верно?
— Папа всегда стоит снаружи на случай, если мне что-нибудь понадобится. Или, знаешь, упадешь, разобьешь голову и утонешь.
— Ох, прекрати, — Жасмин пытается улыбнуться, чтобы скрыть шок.
— У тебя есть мама? — Алекс идет дальше, не обращая внимания на ее реакцию, но я боюсь, что он задал единственный вопрос, который может переломить ход вечера. Даже Маркус и Ленни приостанавливают обсуждение.
— Это очень личный вопрос, — отчитывает Маркус своего сына.
— Нет, это не так. У всех детей в моем классе есть мамы, — парирует Алекс. — У всех, кроме меня.
— Очень грустно, что у тебя нет мамы, — говорит Жасмин, кладя руку на руку Алекса.
— Но да, у меня есть мама.
— У меня нет мамы, и у папы тоже. У дедушки тоже нет мамы. Мальчики в школе говорят, что мы прокляты.
Жасмин смотрит на меня, ее глаза умоляют помочь мне прекратить этот разговор. Я мысленно вижу, как она связывает ситуацию со своими шансами на выживание.
— Алекс, я уже говорил тебе кое-что раньше. Эти мальчики завидуют всему, что у тебя есть, и выбирают то, чего у тебя нет, — Маркус пытается сгладить ситуацию.
— Я бы предпочел иметь маму, — шепчет Алекс.
— А что, если я скажу, что буду твоей бабушкой? — Жасмин спрашивает.
Мои глаза расширились от ее предложения. Пока еще слишком рано в нашем… знакомстве давать такие обещания такому уязвимому ребенку.
— Обещаешь? — Алекс хмурится.
— Я не могу обещать, что мы с дедушкой останемся вместе навсегда. Нам бы хотелось, пока рано говорить наверняка, но я обещаю всегда быть твоей бабушкой.
Я могу позволить глотку воздуха покинуть мою грудь, когда она произносит эти слова.
— Было бы проще, если бы Маркус нашел кого-то, кого он мог бы забанить — любимую, — бормочет Ленни, наполняя свой бокал вином.
Алекс непреднамеренно прервал разговор, но я не могу завидовать ему, когда он испытал несколько случайных эмоций при мысли, что я кого-то найду. Никто не верил, что это произойдет, что-то, что я до сих пор не уверен, что это может произойти, несмотря на то, что женщина моей мечты сидит прямо здесь. Это обязательно смутит мальчика. Если моя несбыточная мечта может стать реальностью, то почему не его.
— Может, перейдем в гостиную? — я задаю вопрос, когда у каждого есть бокал вина, безалкогольное белое вино для Алекса, которое никто больше не выпьет.
— Нокс молчит, — говорит Ленни твердым и уверенным голосом. — Слишком тихо, по моему мнению, но, похоже, все решено — на данный момент, — его взгляд не отходит от моего, зеленые глаза проницательны в тусклом свете. Я пытаюсь жестом перевести разговор молча; это не для ушей Жасмин.
— Кто-нибудь… уже сообщил жене Дерика Марли? — спрашивает он почти небрежно. — Из всего, что произошло сегодня?
Стон вырывается из меня прежде, чем я успеваю его остановить. На меня, носителя плохих вестей, ложится задача узнать ответ на этот вопрос и исправить его, если нет.
— Черт побери, — говорю я, мой голос едва громче шепота ради Алекса. Сейчас не время. А пока я хочу насладиться в компании моей семьи и представить свое будущее со всеми четырьмя. Я подожду, пока все поедят, а затем доведу до сведения Эдварда потенциально разрушительную оплошность.
Глава двадцать четвертая
Жасмин
Мне понравилось проводить день, общаясь с этой семьей, и я очень счастлива. Ужин был восхитительным, и я не тороплюсь заканчивать этот день. Тесная связь между Зейном и его сыновьями очевидна, когда они вместе пьют в гостиной. Вино свободно проходит между их тремя бокалами, а мой остается нетронутым. Трудно дотянуться до журнального столика, когда Алекс выбрал меня подушкой, пока играет на планшете. Я бы никогда не поставила бокал вина выше комфорта мальчика. Его маленькая фигура погружается в подушки нашей бывшей крепости из подушек, совсем небольшой вес опирается на меня, но эмоциональная поддержка, которую я предлагаю, монументальна. Мне нравятся юмористические истории, которыми обмениваются трое мужчин, темы легкие и дружелюбные к детям, но при этом вдыхают понимание истории между этими тремя мужчинами. Алекс присоединился к нам с самого начала, включая свои личные приключения с Флиппи-Флоппи, его плюшевым кроликом. Но теперь он цепляется за невзрачную игрушку с сильной эмоциональной привязанностью. Уловка его матери с похищением заставляет мое сердце тосковать по мальчику. Очевидный износ шерсти кролика от бесчисленных ночей, когда его слишком крепко держали в темноте. Мягкая игрушка была молчаливый страж
