курка – раздались два щелчка: громкие и звонкие, будто я переломил пополам две сухие палки. Ушастый опустил нож, словно тот вдруг стал для него слишком тяжёлым. Я посмотрел ему в глаза. Но тут же сместил взгляд вправо. Указал укороченными стволами обреза сперва на преграждавших вход в Красный переулок мужчин. Те замерли, затаили дыхание; уже не ухмылялись. Вслед за ними заглянул в оба выходных отверстия стволов мужик в серой кепке: я направил полученный от Светочки обрез на его вдруг побледневшее лицо.
- Не дёргайтесь, мужики, - скомандовал я. – У меня всего два патрона. Поэтому предупредительного выстрела в воздух не будет.
Направил оружие на живот ушастого – ямочек на его щеках уже не видел.
Велел ему:
- Ножичек брось. Давай-давай. Нож на землю, я сказал!
Звуки моего голоса заметались между домами, отражались от стен и от оконных стёкол, уносились в направлении Калининского моста.
Ушастый разжал пальцы. Клинок выпал из его руки, звякнул об асфальт.
- Невезучий ты мужик, ушастый, - сказал я. – Ты не иначе как в понедельник родился. Сперва грабить не в тот день и не в то место пошёл. Теперь неудачное время и неудачную цель для мести выбрал.
Я покачал головой и сообщил:
- Мужик, тебя сглазили. Точно тебе говорю. Причём давно: ещё при рождении.
Я повернул голову, взглянул на застывшую у входа в Красный переулок парочку. Перевёл взгляд на их подельника, нервно поправлявшего на голове кепку. Эти трое внимательно смотрели на обрез и уже не ухмылялись.
- А вот вам повезло, товарищи уголовники, - сказал я. – Потому что у меня с вами тёрок пока не было.
Стволы обреза по-прежнему смотрели на ушастого бандита. Я тоже следил за ним краем глаза. Но тот не шевелился: не давал мне повода дёрнуть за спусковой крючок.
- Я тут прикинул, мужики, и понял: всех вас не убью.
Я разочаровано скривил губы.
Сказал:
- Как ни крути, хоть один из вас, но сбежит.
Покачнул обрезом – ушастый вздрогнул, отшатнулся.
- Двоих пристрелю, - сообщил я. – Третьего догоню и сверну ему шею. Но четвёртый…
Я демонстративно вздохнул. Переложил обрез в левую руку.
Его стволы по-прежнему целили в ушастого.
- Четвёртый свалит, - сказал я. – Это без вариантов.
Махнул правой рукой.
- Поэтому валите отсюда, мужики.
Пальцем поочерёдно указал на всех своих противников, кроме ушастого – на того смотрели оба дула обреза.
- Вы, трое, - сказал я. – Проваливайте отсюда.
Пожал плечами и пояснил:
- Арестовывать мне вас пока не за что. А зачистить вас всех не получится. Поэтому обойдусь без лишнего шума. Зачем портить сон советским гражданам? Им утром предстоит коммунизм строить.
Будто в ответ на мои слова в окне на пятом этаже (над рестораном) вспыхнул свет. Это заметил не только я – посмотрел вверх и обладатель серой кепки.
- Исчезните, мужики, - сказал я. – Я вас отпускаю.
Уточнил:
- Пока… отпускаю. Запомните мою доброту. И держите языки за зубами.
Добавил:
- Оставьте меня наедине с моим ушастым приятелем.
Обрез в моей руке дёрнулся в сторону подельников ушастого.
Те снова замерли, не шевелились.
- Мужики, у вас ко мне есть вопросы? – спросил я. – Что непонятно?
Мужчина в кепке медленно поднял руки на уровень своего лица. Сверкнул золотой коронкой. Указал острым концом заточки в небо, на котором блестели россыпи звёзд.
- Всё понятно, - хрипло ответил он. – Мы уходим.
Он кивнул своим подельникам. Трое мужчин одновременно сошли с мест и повернулись ко мне спинами. Они неторопливо зашагали в соседний квартал, в направлении трамвайной остановки.
Дёрнулся и ушастый.
Но тут же застыл, когда обрез взглянул ему в лицо.
- С тобой я ещё не закончил, - сказал я.
Сместился в сторону – чтобы видеть и ушастого, и его подельников (шагавших к улице, где скоро загромыхают по рельсам трамваи). Стоял молча, пока мужчины не скрылись за домами.
И лишь тогда я посмотрел ушастому в лицо и скомандовал:
- Раздевайся.
Бандит вскинул брови и переспросил:
- Чего?
- Что слышал, - ответил я. – Одежду снимай. Всю. Бросай её на асфальт.
Ушастый растеряно заморгал.
- Ты ничего не попутал, мент? – спросил он.
Я сместил вниз и в сторону стволы обреза – будто лазерной указкой показал ними на левую кисть ушастого.
- На счёт три стреляю, - заявил я. – В твою левую руку. Будешь пальцы по всему кварталу собирать. Если сможешь ходить. Раз…
- Да ты чего?! Мент!
- Два, - произнёс я. – Выстрелю. Клянусь. Представь, как жопу будешь подтирать. Если выживешь.
Я положил указательный палец на спусковой крючок. Ветер прокатил по дороге мимо моих ног скомканную газету. Я всё же заметил на небе луну – она выглядывала из-за крыши пятиэтажки по адресу Красный переулок дом два.
Ушастый спрятал левую руку за спину, взмахнул правой.
- Ладно, ладно! – затараторил он. – Не гони, мент! Опусти ствол!
Я вдохнул.
- И!..
Ушастый вжал голову в плечи.
- Раздеваюсь! – сказал он. – Всё! Хватит! Стоп!
Бандит левой рукой расстегнул поясной ремень…
Я наблюдал за тем, как ушастый бросал на асфальт одежду. Не прислушивался к его бормотанию. Поглядывал по сторонам: высматривал на дороге свет фар и случайных прохожих.
- Готово, - сообщил ушастый.
Он стоял около окон ресторана, прижимал к паху неподвижные пальцы правой руки. Заметно вздрагивал при каждом порыве ветра. В тёмных стёклах витрин отражались его покрытая синими узорами спина с острыми лопатками и тощие ягодицы.
- Часы снять? – угрюмо спросил ушастый.
Я покачал головой.
Ответил:
- Не нужно. Я ведь тебя не граблю. Я тебя воспитываю.
Пояснил:
- Хочу, чтобы ты поумнел и поумерил свой пыл. В следующий раз ты так легко не отделаешься. Я тебя посажу, имей это в виду.
Махнул обрезом, зевнул.
- А теперь проваливай, - сказал я. – Молись, ушастый, чтобы мы с тобой больше не встретились.
***
Ушастый поспешил за своими дружками. Громыхал по асфальту каблуками ботинок (обувь, как и часы, я у него не отобрал). А вот одежда бандита осталась на тротуаре около ресторана «Московский».
