о переносе.
И вот мы уже на вокзале Несанета. В маминых глазах и восторг, и печаль.
– Давно я тут не была, – вздыхает она и плавно идет вперед, будто ее вовсе не волнует бушующая вокруг толпа. И действительно, она умудряется идти, никого не задевая, нигде не застревая, не то, что я. Подстраиваюсь под ее шаг и уже получается идти сквозь толпу намного быстрее. – Куда отправимся в первую очередь?
– За покупками, конечно, – отвечаю я, уже заметив отца, стоящего в отдалении, незаметно ему киваю.
– Как скажешь! – мама весело улыбнулась, но тут же скривилась, словно надкусила лимон: – Надеюсь, отец не забыл о своем долге и поздравил тебя?
– Конечно, сегодня все за его счет.
– Надо же, какая щедрость.
– Мам, ты же знаешь, каким-никаким, а уж жадным он никогда не был.
– И то верно, значит, сегодня нас ждет грандиозный праздник, – я хохотнула, вот же вредина, решила папу разорить.
К десятому бутику папа уже стал делать знаки, что пора бы сменить вектор праздничной программы и перестать издеваться над ним. Вряд ли он переживал за сохранность своих средств так же, как за свои несчастные ноги. У меня тоже сил не оставалось, где только мама их находит: порхает как бабочка от витрины к витрине, и готова примерить каждую симпатичную вещицу. Вот, что значит соскучиться по покупкам в столице.
Пришлось напомнить маме, что это все же мой день, и мне уже хватит подарков. Тем более по плану у нас было посещение того самого кафе, в котором мы когда-то были все вместе. Отец договорился с музыкантами, они сыграют те же мелодии, что звучали в наши счастливые дни.
– Странные ощущения, – призналась мама, когда сыграли очередную мелодию. – А ты что, кроме мороженого ничего не будешь? – мой выбор тоже был частью плана, в детстве я предпочитала питаться исключительно сладким. Даже замечание, что я как маленькая ничуть меня не смутило, наоборот, обрадовало. Помнит – это хорошо.
После обеда предложила прогуляться в парке, там и должна была состояться не случайная встреча.
План снова был под угрозой срыва: небо затянули серые тучи, хотя я и обожаю тихую пасмурную погоду, но только не сегодня.
Шли мы медленно, рассматривая изящные скульптуры, пестрые благоухающие клумбы, замысловато выстриженные кусты и деревья. Я все посматривала то по сторонам, выглядывая папу, то на небо, которое оставалось безучастно хмурым.
До этого болтавшая без умолку, мама замолчала и выглядела задумчивой. Я заметила, что она выпрямила спину и, изредка останавливаясь, пытается осмотреться.
– Ну и когда же твой отец сподобится к нам подойти? Или он решил выполнять роль немого стража до конца дня? – не выдержав, раздраженно проговорила мама.
– Ты его заметила? – искренне удивилась я.
– Да все ж не комарик.
Папа в этот момент как раз осторожно выглядывал из-за кустов, да с таким забавным выражением лица, что у меня вырвался смешок. Поняв, что его застукали, он картинно вздохнул и пошел к нам. Любопытно было смотреть, как краснеют два состоявшихся взрослых человека, а их несмелые улыбки внушали надежду, я скрестила пальцы и поздоровалась с отцом, все еще пытаясь делать вид, что все происходящее для меня неожиданность.
Родители шли впереди меня, а я уставшая, но счастливая плелась далеко позади. Уверенность, что они помирятся крепла с каждой минутой. Я уже размечталась, как мы все вместе поедем домой и устроим самый лучший праздник, как накроем наш небольшой столик прямо на кухне и будем жарить блинчики, тут же поедая их. Настолько ушла в свои мечты, что вздрогнула от прикосновения к локтю.
– Извини, напугал? – я удивленно посмотрела на Генри, откуда он только взялся.
– Что ты тут делаешь? – глянула на родителей, те были увлечены беседой и даже не повернулись.
Ко всему прочему парк накрыл туман и создалось ощущение, что мы все в каком-то лесном доме со множеством извилистых коридоров с зелеными стенами и молочно-белым потолком.
– Хотел поздравить тебя с днем рождения, – невозмутимо ответил Генри.
– Понятно, – я пыталась изобразить безразличие, но у меня плохо получалось сдерживать радостную улыбку. – Тогда и я тебя поздравляю.
– Прости, что сразу не пошел тогда за тобой, точнее так и было, но комендант передал мне срочное сообщение от родных. Бабушка попала к лекарям, мне нужно было к ней. А потом я не нашел тебя в академии, понял, что ты вернулась домой. Уехать следом за тобой в той ситуации не мог, звонить тебе домой посчитал неуместным, но помня твой план по воссоединению семьи, был уверен, что ты вернешься на свой праздник. Я ждал тебя.
– Как бабушка? – спросила, не зная, как реагировать на его объяснения. Столько всего придумала и передумала за эти дни, а оказалось дело в обстоятельствах.
– Уже намного лучше, слава Небу.
– Почему раньше не играл на гитаре и голос скрывал? – решила сменить тему и задать интересующий меня вопрос.
– У меня была группа еще в школе, с ними выступали, а один не люблю играть. В тот день мне хотелось спеть для тебя, раз уж с разговорами у нас не получалось.
– Кто же в этом виноват? – с обидой взглянула на парня.
– Ладно, признаю, но в оправдание скажу, что за упрямство в детстве был бит неоднократно, – Генри улыбнулся той самой любимой мною озорной улыбкой и я, как всегда, не смогла сдержать ответной. – Это тебе.
Генри вытащил из-под куртки небольшую с ладонь коробочку и тут же открыл. В ней лежал цветок с нежными белыми лепестками и яркой желтой сердцевиной. Запах тонкий, сладкий, с карамельными нотками.
– Жаль он скоро завянет, – вдохнула аромат и потрогала лепестки, а они вдруг стали розовыми с желтыми прожилками.
– Не знал какие ты любишь цветы, поэтому решил, что подойдет всецветок Нома.
– Неужели это он? – я слышала о таких цветах, они баснословно дорого стоили и по сути являлись артефактами, но растительного происхождения. Выглядит, как живой цветок, да еще при этом видоизменяется под желание обладателя и очень долго живет, от нескольких лет до десятилетий, если его подпитывает волшебник.
– Ответь, то, что тогда сказала была правда или просто в рифму получилось? – неожиданный вопрос отвлек от созерцания ароматной прелести.
– Правда, – только и ответила я.
Генри
