– Ага, – сказал Джей. – Я понимаю, о чем ты.
– Однажды, еще мальчишкой, шел я как-то по Лэйкшор-драйв... Я из Чикаго, ты в курсе?
– Нет.
– Так вот, иду я по Лэйкшор-драйв, по Золотому берегу, ночью, и подъезжает ко мне коп и спрашивает, что я делаю в такое время в этом районе. В этом районе. Будто я не мог жить в этом районе города, а я как раз таки был оттуда. Родители жили прилично. У нас был дом рядом с озером. Не богато жили, конечно. Ну, обычная семья, средний класс. Но легавый этого не понял, он не знал этого, он даже слышать об этом не хотел. Его волновало только то, что черный пацан шляется ночью в таком районе. Предрассудки. Фанатизм.
– И что дальше? – Джей поторопил Маркуса, рассчитывая, что в финале истории легавый огребет по шее.
– А я говорю, что живу тут и имею полное право ходить, куда захочу. Ну вот, а ему, видать, совсем не понравилось, как я с ним разговариваю, а мне-то плевать, понравилось ему или не понравилось. А коп говорит, чтоб я залезал в машину, – он, дескать, отвезет меня домой, и что вообще-то мне лучше жить там, где я живу. Я залезаю, и он трогается. Но он не везет меня домой. Он везет меня в Бриджпорт. В Бриджпорт, где живут ирландцы, поляки, итальянцы, которые сильно недолюбливают черных. Коп открывает дверь и выталкивает меня. И прямо сияет весь от радости. Чего-то язвит, типа того, что мне стоит подумать, имею ли я право гулять где хочу или не имею, и уезжает. Бросив меня там. Черного мальчишку. Среди ночи. В Бриджпорте.
– Боже. – Джей ловил каждое слово этой леденящей кровь истории. – И как же ты... И что было дальше?
– Я пошел. Я понимал, что иначе мне домой не попасть.
– И ты не боялся, что тебе вломят?
– Черт, ну конечно я понимал, что меня отделают. Если сильно повезет, до полусмерти. Бежать некуда, прятаться негде. Выхода нет. И я подумал, что если уж меня начнут бить, то и я в долгу не останусь. Буду защищаться, пока сил хватит. Я решил, что если ко мне кто-нибудь полезет, я убью его. Не покалечу, а убью, и все. У меня это на лице написано было – прямо как неоновая вывеска: тронешь меня, убью. Я уже целую милю прошел и вдруг вижу: передо мной трое белых – все примерно моего возраста и в два раза здоровее. Не знаю, поляки, итальянцы или кто, видно только, что пьяные. Ну, еще бы не пьяные. Чем еще заниматься, если в Бриджпорте живешь – только пить или жену дубасить, а эти трое еще явно до женитьбы не доросли. Глянули – и поперли на меня, мочить приготовились.
Сама собой, по собственной вольной воле, рука Джея скользнула по ноге, проделав путь от внешней стороны бедра к внутренней.
– Ну и что было дальше?
– А ничего. Они увидели мой взгляд. Они расшифровали сигнал: тронешь меня, убью. Они поняли, что я не шучу. Они почуяли, что живым я не дамся, но и их живыми не отпущу. Ну, всю троицу я бы, понятно, не одолел. Одного мог бы ранить, другого избить или порезать, но кто-то из них уж точно остался бы лежать, а этого никому не хотелось. Они поверили. Я заставил их поверить. И эти трое белых пошли обратно в свои хибары, обратно к своему бухлу и наверняка еще надирались, когда я через два часа вернулся домой. (Прямо по Фэрфэксу, решил Маркус. Лучший путь до 10-го.) Сейчас уже небось спились окончательно, – подвел он итог своей истории.
Едва Маркус закончил, Джей очнулся и выбросил вперед руку, сопроводив несуразный жест словами:
– Это же здорово... ну ты даешь. Ты мог... ты правда мог убить кого-то из них?
– Это не важно, мог я убить или не мог. Настрой – вот что важно. Я верил, что могу, вот и они поверили. Настрой. Знаешь, в чем проблема таких, как Чэд? Ему надо из себя крутого строить, вот он и пускает пыль в глаза шелковыми пиджаками и навороченными тачками, но он на всем готовом живет. У него вся жизнь – сплошная халява. И когда случается какая-нибудь заморочка, он не знает, что делать, – он не может привести мозги в порядок, чтобы взять ситуацию под контроль. У него нет...
– У него нет настроя.
Маркус кивнул.
Джей просиял от похвалы учителя.
– Вот поэтому черные лучше белых. Черным нужно работать в два раза больше и в два раза напряженнее, чтобы получить хотя бы половину того, что есть у белых. У них нет выходов в университетскую элиту. Им не светит нужное знакомство с нужным человеком в нужном элитном загородном клубе. Они всегда только и делали, что вкалывали до потери пульса. Так что, когда видишь черного брата или сестру, чего-то достигших в этой жизни, знай, что им это стоило гораздо больше, чем белому, который сидит рядом с ними. Ты только не обижайся.
– Нет, ну что ты.
Маркус сердито тряхнул головой:
– Черные все время жалуются: у меня ничего не выходит. А у белых есть все. У них есть власть. Ох, если б я был белым... – Он рассмеялся. – Но я рад, что я не белый. Я рад, что я не такой, как они. Я рад, что должен биться за каждую корку хлеба. Меня это не обижает. Это дает мне силы.
– Я понимаю.
Маркус с любопытством посмотрел на Джея. Он фактически впервые посмотрел на Джея с начала своей речи.
– Что ты понимаешь? Нет, я тебя, конечно, уважаю и все такое. Ты один из лучших белых. Но как ты можешь понять, что значит быть другим?
Джей не имел в виду ничего конкретного, поэтому теперь не знал, что сказать. Слова неуклюже ворочались, как шершавые кубики, у него во рту.
– Я... ну... ну...
– Поехали.
Крутанув ключ зажигания, Маркус пробудил к жизни мотор "ауди".
– Надо двигать в Вегас.
* * *
Барстоу был расположен на пути из Лос-Анджелеса в Лас-Вегас. Барстоу был расположен на пути из Лас-Вегаса в Лос-Анджелес. Оба города – и Л.-А. и Л.-В. – имели что предложить. Не очень много и не бог весть что, но все же. Уж получше, чем грязь и иссохшая растительность окрестностей Барстоу. Но вот что странно: вместо Лос-Анджелеса и Лас-Вегаса люди селились в Барстоу, находившемся как раз на полпути между ними.
Может, они и правда предпочитали Барстоу.
А скорее всего, они просто перемещались из одного пункта в другой, а в Барстоу у них ломалась машина, и они решали остаться. Так жучок с перебитой лапкой решает остаться в тараканьем мотеле.
В Барстоу полно автозаправок. Закусочных там тоже хватает. Чем быстрее, тем лучше, так как людям в основном не терпится поскорее добраться до одного из конечных пунктов автострады у 1-15. Имелось несколько точек, где можно посидеть, точек, в которых обслуга, принимая заказ, говорит с тобой через осипший динамик. Не много. Несколько.
И еще "Фактория". "Факторию" возвели в сороковых, и она была в ту пору едва ли не единственным строением в Барстоу. "Фактория" процветала. Люди останавливались в "Фактории", потому что, не остановившись в "Фактории" и не заправившись бензином, водой или провизией, они рисковали застрять по пути на юг, в сторону Лос-Анджелеса, или по пути на север, в сторону Вегаса, а если уж застряли, велика была возможность, что их не обнаружат и они сварятся заживо под солнцем пустыни. Так, по крайней мере, сказали бы вам владельцы "Фактории". Благодаря этой короткой информации их бизнес наращивал обороты.
