Вернон отрицательно покачал головой:
— Не могу.
— Почему?
— Они все глупыши, молокососы.
Линн неодобрительно вскинулась на него:
— Чепуха! У Фаррелла университетское образование. Хелен Робинсон имеет высшую категорию.
— Согласен. Но я не уверен, что ее высшая категория распространяется и на способности к ведению тайного наблюдения.
Линн пробормотала что-то себе под нос.
— Так ты не сможешь взяться за это дело, Линн?
— Я ведь уже сказала тебе. Нет. Не могу.
— Хорошо. Тогда мне придется ехать туда самому.
Линн на секунду подумала, что именно этого и ждут от Лаверна недоброжелатели.
— Нет, Вернон. Тебе никак нельзя.
— А разве у меня остается какой-нибудь выбор? Тут уж либо ты, либо я.
— Прекрати, ради Бога! — Эти слова прозвучали гораздо громче, чем ей самой хотелось бы. Парочка за соседним столиком обернулась. Линн забавы ради отсалютовала им своим бокалом. Слегка усмехнувшись, молодые люди отвели взгляд в сторону. — Тебе самому нельзя. Ты — старший полицейский офицер. Высокое служебное звание предполагает умение перекладывать ответственность на подчиненных.
— Знаю. Именно поэтому я и попытался переложить задание на твои плечи. Но ты-то отказалась…
— Вернон, я согласна с тобой: операция под прикрытием — прекрасная идея. Но давай все-таки играть по правилам. Это расследование — самое невероятное из всех, которыми мне когда-либо приходилось заниматься.
— У меня тоже подобного не было.
— Тогда зачем усугублять ситуацию? Давай с нашей стороны внесем в дело немного порядка и рационализма. Невзирая на все странности этого дела, пусть наши поступки строятся на старой доброй логике. Правильно я рассуждаю?
Лаверн выразил согласие медленным кивком.
— Весьма разумно.
Слова шефа польстили Линн.
— Да кто ж станет спорить, что тебе в прошлом довелось «хлебнуть» вдохновения побольше, чем другим. Ты нарушил правила и поплатился за это. Так что давай на этот раз следовать букве закона. Будем вести себя так, как подобает настоящим стражам порядка.
Глаза Лаверна сузились в ехидной улыбке.
— Так-так. И при этом упустим преступников?
Линн пропустила выпад мимо ушей.
— Отправь кого-нибудь из наших. Это же их служебный долг.
Лаверн задумчиво устремил взгляд на свой бокал, наблюдая за тем, как на поверхности с шипением появляются и лопаются крохотные пузырьки. Линн с удивлением обнаружила, что бокал начальника пуст всего лишь наполовину. Она кое-что слышала о тайных алкоголиках, но увиденное показалось ей просто забавным. Лаверн медленно поднял голову и посмотрел ей в глаза.
— Ты же знаешь, на деле все не так, как на бумаге. Следственная бригада — это обычная показуха, просто потому, что так надо. Настоящую работу делаем только мы. Мы с тобой, Линн. Ты и я. Настоящая бригада — это мы.
Одновременно польщенная и смущенная, Линн залилась краской. Какое-то мгновение она боролась с искушением поведать начальнику о недоброжелательном внимании со стороны отдельных лиц, причиной которого необычное поведение. Но Линн поклялась Герейму Джону хранить молчание…
Взяв себя в руки, она сказала:
— Разумеется. Но это твоя точка зрения. Правильно? В твоем распоряжении целая бригада первоклассных сыщиков, а ты все строишь из себя супермена, как какой-нибудь Клинт Иствуд.
— Что ж, согласен, — признался Вернон. — Но мне лучше работается в одиночку.
— А какова тогда моя роль в твоей жизни и работе? Хочешь, я скажу тебе? Когда звонят по телефону и хотят узнать, где ты, я, как последняя идиотка, прикрываю тебя — придумываю всяческие отговорки. Знаешь, как-то глупо, Вернон. С этим пора кончать.
— Ради Бога, пощади меня! Я ведь уже начал понемногу исправляться.
В паб, хрипло смеясь, завалила пара бизнесменов. Линн заметила, что один из них подозрительно замешкался, явно для того, чтобы второй заказал выпивку и заплатил за обоих. Сегодня, куда ни глянь, везде наткнешься на жуликов-ловчил.
— Пообещай мне кое-что, — сказала она, поворачиваясь к Лаверну.
— Что именно?
— Обещай, что не поедешь к этим шарлатанам. Отправь туда кого-нибудь другого.
— Хорошо, — пообещал Лаверн. — Если ты настаиваешь.
Линн посмотрела на его бокал. Он был совершенно пуст, но ни на губах у Вернона, ни на стенках бокала не осталось предательских следов пивной пены.
Она смерила шефа недоверчивым взглядом.
— И как тебе это удается?
Глава 7
В трех милях от Илкли, на самом краю обширных болот расположилось аббатство Норт-Эбби. Когда-то оно принадлежало монахам-цистерцианцам, но прошло время, и Генрих Восьмой стер аббатство с лица земли и построил на его месте особняк, в котором ему так и не довелось пожить. В восемнадцатом веке дом попал в руки семейства Нортов, разбогатевших на торговле шерстью. Его нынешний владелец, Хьюго Принс, утверждал, будто является прямым потомком Томаса Норта, верного соратника Ричарда Львиное Сердце.
Принс, богатый американец, последователь культа «нью-эйдж». Ничего криминального за ним не числилось.
Вот и все, что Вернон Лаверн знал о человеке, в гости к которому ехал сейчас по извилистой дороге. Информацию удалось раздобыть благодаря усилиям констебля Хелен Робинсон. Той пришлось сделать около десятка телефонных звонков, а также побывать в городской библиотеке.
Все остальное Лаверн решил выяснить самолично. Набрав номер, напечатанный на открытке-приглашении, он переговорил по телефону с любезной американкой, назвавшейся Иоландой Хенерберри. Та посоветовала ему прибыть в Норт-Эбби в субботу ровно в десять часов, захватив с собой приглашение и «подарок». Лаверн не очень понимал, какой именно «подарок» его собеседница имела в виду. Чем, собственно, он, Лаверн, мог порадовать кого-либо? Единственное его достоинство, помимо умения шевелить ушами, заключалось в готовности неизменно искать в людях лучшее, одновременно готовясь к худшему. Однако он притворился, будто понял, о чем вела речь женщина на противоположном конце провода. Ему очень хотелось, чтобы она, как того и требовалось, угадала в нем человека, явно склонного к мистике.
Приземистое строение словно затерялось среди обширного запушенного лесопарка. Его тюдоровское происхождение маскировал осыпающийся и почерневший от времени величественный георгианский фасад с высокими темными окнами и причудливыми колоннами. В цепом место оставило Лаверна равнодушным. Когда он на своем «ровере» въехал в главные ворота, то не смог удержаться от вопроса к самому себе — а не сглупил ли он, приехав сюда?
