Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
Пани Бареш не дала Колчину договорить.
– Ну и что? Мне до этого какое дело?
Хозяйка смерила Колчина долгим оценивающим взглядом и, кажется, уже собиралась захлопнуть дверь перед носом названного гостя. Но Колчин опередил пани Елену. Он поднял пакет, повернул его так, чтобы хозяйке стала видна литровая бутылка туземского рома. Пани Бареш облизнулась. Что ж, если путь к сердцу мужчины лежит через желудок, то путь к сердцу женщины, именно этой женщины, проходит через бутылочное горлышко.
– Ваш муж оставил мне свою визитку. Сказал, что я могу зайти к нему домой в любое время. Сегодня его нет в конторе, вот я и решил…
На лице пани Бареш отразились душевные сомнения, борьба с неожиданным искушением. Колчин усилил натиск.
– Кроме того, я остался должен вашему супругу некоторую сумму.
Он вытащил и раскрыл бумажник, извлек из него купюру в сто долларов. Помахав зеленой бумажкой перед носом женщины, сунул банкноту обратно в бумажник.
– Заходите.
Бареш распахнула дверь, пропустила Колчина в прихожую.
Он скинул плащ, передал пакет в руки хозяйки. Пани Бареш провела Колчина в большую комнату, усадила к столу. Подхватила и унесла на кухню грязную посуду, остававшуюся здесь со вчерашнего вечера. Колчин оглядел комнату и решил, что квартире нужна основательная уборка. Сантиметровый слой пыли на экране телевизора и на стеклах серванта, вытертый истоптанный ковер усеян крошками, хоть кур пускай на откорм. Закончив наблюдения, Колчин пришел к выводу, что нынешнюю ночь Бареш дома не ночевал.
Вернувшись их кухни, хозяйка вытащила из пакета, поставила на стол коробку конфет, печенье и бутылку рома, достала из серванта две большие рюмки. Она села напротив Колчина, откупорила бутылку, наполнила рюмки и решила завести разговор на общие темы.
– Ну, как сейчас в Болгарии? – Бареш отхлебнула ром.
– Да так… Так себе.
Колчин пожал плечами. Вопрос был общим, да и хозяйка, кажется, не ждала ответа.
– А как вам нравится Прага?
– Слишком много музеев, исторических памятников и всего такого. Здесь я чувствую себя посетителем антикварной лавки.
– Деньги вы можете оставить мне, – Бареш вспомнила о главном. – Как никак, у нас с Юлиушем одна семья. И деньги, стало быть, общие. Выпьете со мной?
– Немного, – улыбнулся гость.
Бареш ополовинила свою рюмку и тяжело вздохнула, видимо, в собственное утверждение насчет общих денег она не верила. Колчин выложил на стол купюру, которая мгновенно исчезла в кармане женского халата. Бареш прикончила рюмку и тут же наполнила ее под ободок.
– А где сейчас ваш муж? – Колчин пригубил ром. – Простите, если я вторгаюсь в интимную сферу…
– Где же ему быть? – вопросом ответила Бареш и сделала глоток из рюмки. – У этой потаскухи, проклятой танцовщицы.
– Какой танцовщицы? – заинтересовался гость.
Перед тем как ответить, Бареш допила рюмку и положила в рот конфету.
– Год назад мой муж связался с некой Яной Стеглик, – сказала Бареш. – С потаскухой, которая выдает себя за танцовщицу. Одна действительно выступала в каком-то самодеятельном театре. Но даже оттуда ее выставили с треском. Таланта нет и ноги кривые. Я следила за мужем и видела эту особу несколько раз. Типичная драная кошка с острыми коготками. Стерва республиканского значения. Таких в жизни интересуют только три вещи: деньги, деньги и деньги. Она разбила мою жизнь.
– Мне очень жаль, – сказал Колчин.
Бареш всхлипнула, провела пальцем по увлажнившимся векам и приложилась к рюмке.
– В прежние времена в нашем доме был достаток. Теперь деньги в дом не попадают. Все достается Яне Стеглик, этой твари. Два дня назад Юлиус заявил, что уходит от меня. Он собрал свои вещи, увез чемоданы. Пока он паковал свои костюмы в спальне, я заглянула в карманы его плаща. Там лежали два билета на самолет до Мадрида. Подумайте только: с этой негодной подстилкой он собрался в Испанию. А меня за всю жизнь только один разу отвез на курорт. Господи, до чего я дожила.
Колчин подлил рома в рюмку хозяйки. Бареш сделала большой глоток.
– На какое число билеты?
– На завтрашний вечер. Но я-то знаю, что он вернется. Скоро вернется. Когда эта молодая особа обворует его до нитки. До последней кроны. Придет ко мне, упадет на колени… И, наконец, успокоится.
– Да, содержать женщину с аппетитами в наше время слишком накладно, – кивнул Колчин. – Особенно на доходы от продажи подержанных автомобилей.
– Это не женщина, а подколодная змея, шлюха, – Бареш высморкалась в несвежий скомканный платок. – Я виду, что у вас доброе сердце. Поэтому скажу вам по секрету, как только Юлиус встретил эту стерву, он завел себе новых друзей. Связался с какими-то темными личностями. Кажется, с русскими.
– Вот как, с русскими? Почему вы так думаете?
– Я несколько раз подходила к телефону, когда спрашивали Юлиуша. Звонили какие-то мужчины. Незнакомые. Говорили с русским акцентом. Обычно, переговорив по телефону с кем-то из своих новых друзей, муж удирал из дома. Придумывал предлог: меня ждет клиент, подвернулась возможность дешево купить хорошую машину… Врать он научился куда лучше, чем торговать автомобилями.
– Звонила разные люди?
– Наверное, я говорю лишнее, – спохватилась Бареш, но, видимо она уже не могла остановиться до тех пор, пока до конца не изольет душу. – Впрочем, тут нет никакой тайны. Звонили разные люди. А, может, они просто меняли голоса, когда я брала трубку.
Колчин ушел из гостеприимного дома минут через сорок, когда Елена Бареш окончательно осовела и начала клевать носом. Он захлопнул дверь, спустился вниз. Поймав такси, отправился в центр Праги.
Новое здание Национального театра, построенное в авангардном стиле, напоминает огромный плоский аквариум со скошенным верхом и мутными, давно не мытыми стеклами, за которыми не разглядеть цветных рыбок. Колчин побродил по театральной площади, почти пустой в этот неурочный час. Подойдя к витрине, стал разглядывать выставленные за стеклом афиши. Здесь отдавали предпочтение классике, вечером на старой сцене давали балет «Золушка». На новой сцене показывали современную вариацию легенды о Фаусте под озорным названием «Ублюдок».
Колчин прочитал рукописное объявление на дверях в кассовый зал. Оказывается, билеты на «Ублюдка» были распроданы еще за неделю, на «Золушку» в продаже остались самые дорогие места, по пятьдесят баксов. Невыразительный мужчина в серой куртке и клетчатой кепке подошел сзади, тронул Колчина за рукав. – Сегодня очень интересная постановка, – сказал он. – Не правда ли?
Колчин посмотрел на мужчину. Внешность невыразительная, из особых примет – только щеточка седых усов над верхней губой. Нет, этого человека раньше встречать не доводилось.
– Классику предпочитаю смотреть в Государственном театре, – сказал Колчин. – Кстати, там билеты дешевле.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
