дверь. Я, помнится, еще подивился, это кому ж в такую бедовую ночь дома не сидится! Даже открывать не пошел, думал померещилось. Потом стук повторился, на этот раз громче. Ну тогда уж я решил посмотреть, кого там принесло. Открываю — она. Стоит на пороге босая, мокрая до нитки, платье к телу прилипло, так что все насквозь видать. А там, знаешь ли, было на что посмотреть.
Чак облизнул губы и наклонился поближе в ожидании подробностей. Трэвис, тем временем, продолжал:
— Видишь ли, стоит такая спокойная, будто и не замечает, что творится вокруг, смотрит на меня своими темными глазищами. И знаешь, я тогда подумал, что в жизни не видал никого красивее!
Я впустил ее, конечно, принес полотенце и предложил перекусить, как раз ведь перед ее приходом убрал остатки ужина в холодильник, но она сказала, что не голодна.
Ты, Чак, хорошо меня знаешь, я обычно посторонних в доме не терплю. Но я ведь тогда всего три недели, как откинулся, у меня уж два года бабы не было! А тут ко мне на порог среди ночи заявляется молодая девка, да еще такая шикарная!
В общем, я и расстарался для нее. Усадил за стол, приготовил кофе, ну и стал допытываться, откуда она, может ей там позвонить кому надо. На все расспросы она повторяла, что никто ее не ждет и идти ей некуда. О себе рассказала только, что звать ее Мией Томас и что она не местная, приехала из далека. Что ей негде остановиться, и если это можно, переночевала бы у меня.
Ну, что было делать, не гнать же девчонку на улицу в такую лютую ночь. Клещами из нее тянуть ничего не стал, не мое это дело. Решил так для себя: раз брать у меня нечего, то и вреда от нее быть не может. Постелил ей на диване, сам пошел в кровать. Да вот только заснуть не смог, все вспоминал ее прелести, просвечивавшиеся из-под платья.
Ну, а через полчаса эта плутовка сама пришла и залезла ко мне под одеяло… — Трэвис криво ухмыльнулся — Ну и завертелось у нас, в общем. Так и осталась у меня жить!
Чак явно был в замешательстве:
— Но ты хоть что-то выяснил о ней за то время, что она у тебя живет?
Трэвис только пожал плечами.
— Старик, так ты, выходит, живешь с совершенно незнакомым человеком! Как же так можно?
— Знаешь, как-то быстро у нас с ней все завертелось, а потом уж и самому плевать стало. Мало ли откуда она явилась, мне-то какое до этого дело. Поначалу, ведь, все было хорошо! Я всякий день себя спрашивал, как это мне так повезло, такая красотка и вдруг на меня запала. А теперь вот начало доходить, что тут что-то не чисто! Чак, мне сорок лет, я далеко не красавец, не богач, бывший алкаш и в добавок только что из тюрьмы. Чем я мог ее привлечь? Плешью, да судимостью! Старый осел, возомнил о себе невесть что! Сразу надо было понять, что ей от меня что-то нужно. Вот только у меня нет ни гроша за душой, вот и не понял!
— Так что ж ей по твоему нужно?
Трэвис помолчал немного и со вздохом произнес:
— Не знаю, Чак, не знаю…
— И давно ты заметил, что у нее с головой не в порядке?
— В общем-то, она с самого начала диковатой казалась, но я решил, что это с непривычки. Думал освоится, будет полегче. Но в последнее время все становится только хуже и я просто-напросто перестал понимать, что с ней происходит!
— Слушай, а зачем ты вообще это терпишь? Если совсем невмоготу, так гони ее в шею! Мало ли на свете красивых баб?
— Думаешь, мне самому это в голову не приходило? Послал бы уж ее куда подальше, да только Миа мне кое-что сказала на той неделе… Теперь вот не знаю, что и делать.
Чаку стало любопытно, что может удержать такого паршивца, как Трэвис Миллер, коль скоро он решил прогнать опостылевшую бабенку из своего дома:
— И что же она сказала?
Трэвис в один глоток осушил очередной стан, откашлялся и произнес чуть охрипшим голосом:
— Она говорит, что беременная. От меня.
Чак присвистнул и ухмыльнулся:
— Ну ты даешь, старичок! Стреляешь без промаха, да? — он подался вперед и тряхнул приятеля за плечо. Трэвис впервые за вечер улыбнулся.
— Да уж! Эта сука Меган вечно говорила, что это из-за меня у нас нет детей. Что она проверялась и с ней все в порядке, а у меня, мол, была в детстве свинка и надо бы пойти сдать анализы. Я ей с дуру тогда поверил, но никуда не пошел. Решил, если на роду написано, то и дети будут, а если нет, то никакие доктора не помогут. А теперь к сорока годам я, наконец, стану отцом, даже не верится! Знать бы раньше, что дело в ней, а не во мне! Глядишь, и отсидеть бы не пришлось. С другой-то бабой и жизнь бы иначе сложилась!
— Слушай, да если бы ты сразу сказал, что она у тебя беременная, так на этом и разговор можно было заканчивать! Знаешь какие бабы странные бывают, когда в положении! Рассказать тебе, что моя Келли как-то выкинула, когда нашего старшего вынашивала? Захожу я как-то утром на кухню, а она, ты не поверишь, уплетает сэндвич с тунцом, джемом и кетчупом! Меня от одного вида чуть не вывернуло! — Чак брезгливо поморщился и со вздохом продолжил:
— Ой, а что у нее с нервами творилось, это был тихий ужас! Вечные истерики, придирки, перепады настроения, приходилось постоянно прятаться в «берлоге», невозможно было с ней рядом находиться!
— Так ты считаешь, это все может быть из-за беременности?
— Конечно! Там же гормоны и все такое, сам понимаешь! — веско заявил Чак.
Похоже его слова возымели эффект, потому что Трэвис и впрямь приободрился. Все прежние неурядицы стали казаться ему незначительными на фоне большой радости, что он, Трэвис Миллер, наконец станет отцом. Уж конечно его бывшая всему городу растрепала, что он стреляет холостыми. Ну так теперь все узнают, что он настоящий мужик.
***
Миа проснулась на рассвете и обнаружила, что Трэвис еще не вернулся. Натянув на себя его футболку, она вышла из дома и направилась к большому старому амбару во дворе.
Отперев навесной замок и отложив его в сторону вместе с ключом, Миа вошла внутрь. Сквозь небольшие окошки и щели меж
