перчатки? Ты вот так ходила с герцогом?! — это, конечно, маменька. И отцовское:
— Ласточка, что за понурый вид? Кто тебя обидел?
— Боженька меня мозгами обидел, — буркнула я, неизящно плюхаясь в кресло, и тут же почувствовала, как что-то мешается в кармане.
Перстень! Подняв его к свету, я залюбовалась искусной работой. Огромный синий камень и белое золото — ну прямо воплощение того, кто его подарил! Болезненное будет напоминание…
Перстень вызывал неожиданной ажиотаж. У отца так и вытянулось лицо, а матушка взвизгнула от восторга. Ну как она могла выглядеть в точности, как моя мама, но быть её полной противоположностью?
— Это герцог?! — воскликнула матушка, выпучив глаза.
— Это кольцо, — устало ответила я.
— Во имя Малики, Лидия, я вижу, что это не Септим! Он дал тебе это? Так скоро? Ты согласилась? Почему оно не на твоём пальце? Надень его!
Она была так взбудоражена, что ради сохранения нервов я нацепила перстень — он был безнадёжно велик, потому столь же легко соскользнул обратно в ладонь. Матушка не мигая следила за моими действиями. Она нахмурилась.
— Я слышала, драконические кольца нельзя так просто снять во время помолвки, только после свадьбы!
— Что? — я захлопала глазами. — Мама, это не предложение. Он дал мне его… просто так.
— Драконы не дают такие вещи просто так! — возмущённо подбоченилась мать. — Надо надеть его правильно! Ты сказала ему «да», когда он давал кольцо? Или там есть какая-то формула? Надень его и скажи, что согласна стать невестой герцога! Должно сработать.
Я быстро спрятала кольцо в карман.
— Нет уж. Он дал мне кольцо на память, а не чтобы сделать своей женой, — решительно заявила я.
Про покупки сообщать матери я не стала. С этой особы станется, ещё исчерпает безграничные богатства герцога на радостях.
— Ну что делать с такой дочерью! — всплеснула руками маменька. — Аллен, ну скажи ты ей!
— Устала? — заботливо спросил отец, полностью игнорируя маму. — Хоть весело было?
— До смерти... Почти.
— Иди отдыхай.
Я с улыбкой кивнула ему и поднялась. На выходе из гостиной меня настиг новый вопрос от мамы:
— Когда герцог приедет в следующий раз?
Я поскорее побежала в свою спальню, делая вид, что не услышала. Навзничь упав на кровать, я уставилась в потолок, размышляя о жизни.
В этом мире даже мою маму подменили, сунув вместо неё ведьму с непомерными аппетитами. Подруг у меня не было — как и у самой Лидии, похоже. Отца надо было спасать от самого себя. В общем, положиться было не на кого. Быть может, зря я так с Феликсом? Ведь он был лучшим, что принёс сегодняшний сумбурный день.
Слёзы снова покатились по щекам. Я скучала по маме, своей, настоящей. Как она там? Ведь для неё я умерла, а Германа, наверное, посадили. И мама одна… и Феликс… И я тоже совсем одна в чужом сумасбродном мире. Мне стало так тоскливо, что не передать! И тогда я почувствовала призрачные согревающие объятия.
— Малика, — шмыгнула носом я.
— Тише, моё бедное дитя! — ласково обратилась богиня. — Я дала тебе дар, вернула отца, но ты всё равно несчастна! Чего тебе не хватает?
— Мне так одиноко, — прошептала я. — Скучаю по маме… Ей, наверное, так плохо. И… я запуталась. Эти драконы, дары, интриги… почему меня пытались утопить? Зачем я здесь? Что мне делать, богиня?
— Хм… Я подумаю над твоей просьбой, — протянула она, хотя я вроде не озвучивала просьб. — Что до твоего вопроса… Делай то, что у тебя получается лучше всего.
И снова лёгкий поцелуй в лоб утянул меня в плотные объятия сна. Малика не была сильна в инструкциях, да и на вопросы отвечала слишком уж выборочно. Но горячая линия поддержки златоглазых у неё была на уровне.
Проснулась я свежей и в хорошем настроении — не иначе магия богини! И чего расклеилась? Со всем разберусь. И начать стоило с подсказки Малики. Сбежав вниз по лестнице, я застала родителей за неспешным завтраком.
Ну и жаворонки они.
— Папа, ты едешь на плантации? — спросила я, плюхаясь на стул, что вызвало у мамы тик в области бровей. — Я хочу с тобой.
Родителей словно молнией шарахнуло. Мама выпучила глаза и охнула, а отец опустил газету и деловито поправил очки.
— Лидия… плантации — не место для юной леди, — начал он осторожно.
— Почему?
— День солнечный, зонтик будет цепляться за чайные кусты.
— Поеду без зонтика.
— Лидия! — всплеснула руками мать. — Пощади! Твои веснушки и так бросаются в глаза, нам ещё не хватало… храни нас Малика, представить страшно, загара! Как у крестьянки!
— Ну и что? — спросила я, хватая с блюда тост. — Ну и загорю я, что, количество женихов на пороге уменьшится?
— У тебя один потенциальный жених! — прошипела маменька. — Спугнёшь его — всё, верный путь в старые девы! Уж Кальвишнтихтер об этом позаботится.
— Ну значит буду старой девой, — сообщила я, прожевав. Она должна была быть благодарна, что я не продолжила болтать с набитым ртом — этикет моё второе имя. — Ибо Феликса я уже спугнула.
— Что ты сделала? — неожиданно ласково спросила мать.
Я даже перестала жевать от ощущения угрозы, пропитавшей воздух. Отец вскочил и засуетился.
— Пора, пора, работа не ждёт!
Чмокнув меня в макушку, он умчался так стремительно, будто убегал от гризли, не меньше. Защитник семьи, что тут сказать.
— Лидия, — отчеканила мать. — Ты под домашним арестом. Никаких поездок, подружек, плантаций — НИЧЕГО, пока ты не напишешь письмо Септиму с заверениями в своей великой любви!
— Не собираюсь, — ответила я спокойно. — Хватит, мама. Я не буду бегать за герцогами и умолять взять меня замуж.
— А что ты будешь делать? — подбоченилась мать. — Твой отец не вечный, титул и поместье ты не унаследуешь, даже если он каким-то чудом не проиграет его в карты к тому времени! Как ты собираешься существовать?!
— Пойду на нормальную работу. Например, попрошусь на плантации.
— Это позор для семьи!
— Ну и ладно.
Я пожала плечами и встала с намерением уйти.
— А ну стой, идиотка! — рявкнула мать, и хлёсткая пощёчина выбила искры у меня из
