class="p1">– Так, может, это он на меня напал?! Неужели все из-за телефона?!
– У него алиби есть, и это подтверждено, – обломала я ей ее версию. – Профессор, а теперь вопросы у меня к вам.
– Я вас слушаю, – Смазов рукой показал мне на диван, предлагая мне сесть на него.
И я села, а он и его дочь сели напротив меня.
– Скажите, Андрей Викторович. Только честно, у вас есть враги? – спросила я, и профессор насторожился. – Кто-то, кто желал вам зла? Есть версия, что конкретно вам кто-то мстит через Лизу. Поэтому постарайтесь вспомнить, с кем вы конфликтовали. Причем по серьезным причинам. Сразу могу сказать, что вашего коллегу по институту, Валюшина, вы можете отмести – подполковник Кирьянов с ним разговаривал, и Валюшин ничего про нынешние дела вашей семьи не знает.
Смазов погладил свой подбородок.
– Знаете, я надеялся, что эта история никогда не всплывет… – он взглянул на Лизу, а та явно недоумевала, о чем он говорит. – Но я подозреваю Анжелу. Это моя жена. Бывшая. И по совместительству мама Лизочки.
«Вот это поворот».
– Интересно, и почему вы ее подозреваете? – спросила я.
Лиза, тоже шокированная таким признанием, глядела на отца.
– Анжела… – профессор слегка улыбнулся. – Когда мы только встретились, ей было двадцать восемь лет. Она была прекрасной женщиной, все знала и умела… Но почему-то не хотела детей. Категорически не хотела. Говорила, ее дико бесит детский ор. При этом у нее не было младших братьев или сестер, с чего бы ей не любить детей? Уже тогда я хотел сделать ей предложение выйти за меня, хотя мог предположить, что меня ждет отказ, ведь брак подразумевает создание семьи – рождение детей. Но Анжела согласилась выйти за меня замуж, я был на седьмом небе от счастья. – Лиза, слушая отца, даже улыбнулась. – А потом спустя полтора года у нас родилась Лизочка. – Профессор обнял дочь. – Я так обрадовался, думал, что смог изменить отношение Анжелы к детям… Но что-то пошло не так. С годами Анжела охладела к Лизочке, не хотела сидеть с ней, стала резко разговаривать с ней, кричать на нее, говорить, что она ее достала – как может мать такое говорить собственному ребенку! Она даже сказала мне как-то: «Я жалею, что согласилась родить! Лучше бы аборт сделала!» Я думал, она просто устала – Лизочка у нас была такой живчик в детстве, не могла усидеть на месте. – Профессор хихикнул, а Лиза заскромничала. – Но произошел мерзкий случай. Когда Лизочке было пять лет, Анжела умудрилась потерять ее во время прогулки. Ума не приложу, как так получилось. Я тогда весь извелся, где мой ребенок, впервые отругал свою жену, даже пощечину ей отвесил, чего раньше не делал. Но, к счастью, благодаря полиции Лизочка нашлась, целая и невредимая… – Профессор погладил дочь по руке. – После этого случая я не мог больше доверять Анжеле и подал на развод, в суде с легкостью добился, чтобы дочь отдали мне, а Анжела даже не сопротивлялась, мол, забирай ее себе, она мне не нужна. Не смог я все-таки изменить Анжелу: у нее как была ненависть к детям, так и осталась. Так мы и стали жить с Лизой вдвоем, Анжела платила алименты, к ее чести, столько, сколько ей велели. Я иногда отправлял Лизочку к маме – все-таки родня, ну и как можно быть сиротой при живой маме? Но каждый раз Лиза оттуда возвращалась в слезах. Говорила, что мать ее ругает и издевается над ней. Я тогда сократил эти поездки, Лиза ехала к маме сначала раз в месяц, потом раз в год.
– Последний раз я маму видела, когда мне было шестнадцать, – добавила Лиза. – Прямо на входе в ее квартиру она начала меня унижать, оскорблять. Потом она меня тряпкой по лицу ударила, я от страха в туалете заперлась, позвонила папе, и он забрал меня. Спас. Больше я эту женщину видеть не хотела.
– А я настаивать не стал, – добавил профессор.
– И вы думаете, это она вас столкнула? – спросила я у Лизы.
– Она могла, – с уверенностью сказала девушка. – Потому что ненавидела меня.
– Что ж, я поговорю с Анжелой, – сказала я. – Не подскажете, где она живет?
– Это на другом конце Тарасова – улица Мясная, дом восемь, квартира сорок, четвертый этаж, – сказал профессор. – Специально выбрала это место, чтобы быть подальше от меня и дочери. Спасибо, что хоть алименты платила.
– Хорошо. Только, профессор, я не думаю, что этим список ваших врагов исчерпывается, – сказала я.
– Почему? – удивился мужчина.
– Ну, знаете, вы патронировали школу номер двадцать три, – сказала я, – и угрожали учителям и директору, что прекратите это делать, если они не будут ставить вашей дочери хорошие оценки.
– Да вы что себе позволяете! – вспыхнула Лиза. – И вообще, это не ваше дело, как я училась в школе! Я давно не учусь! Какое это имеет отношение к нападению на меня?!
– Враги из вашего прошлого вернулись, скорее всего, – улыбнулась я.
Лиза прекратила сердиться, а Смазов даже забеспокоился.
– Какие враги? У моей дочки не может быть врагов! – профессор подошел к Лизе и обнял ее за плечи.
– Знаете, профессор, – сказала я, – как частный детектив, я могу заверить: даже у самых хороших людей обязательно найдется недоброжелатель.
К «хорошим людям» я, разумеется, не относила Смазовых: эти со своей «политикой» умудрились сделать своими врагами, наверно, половину Тарасова, но они отказываются это признавать. Они знают, но не признают, что у них есть грешок, а сказать полиции или мне боятся.
– Я все равно не понимаю, при чем тут школа моей дочки? – спросил профессор.
Я же говорила: не хочет признаваться.
– Своей политикой в школе номер двадцать три вы кому-то сильно навредили, – сказала я, мысленно смеясь, что профессор, как маленький ребенок, совершенно не понимает, что я хочу сказать. – Вот он решил мстить вам. Через дочь, зная, как вы ее любите и балуете.
Профессор заморгал, глаза его забегали. Он испугался или пытался что-то вспомнить?
– Татьяна, простите… Прямо сейчас я сказать не могу, кто мог желать мне и моей девочке зла… – пролепетал Смазов. – Но я обязательно вас уведомлю, как только вспомню.
Что-то слабо верится в его обещание.
– Что ж, хорошо, – сказала я и поднялась. – Но советую вспомнить как можно быстрее.
– Татьяна, вы моего отца сейчас до больницы доведете! – возмутилась Лиза. – А если он умрет, это будет на вашей совести! И я обязательно пожалуюсь этому… как его… подполковнику Кирьянову на вашу некомпетентность и наглое обращение! Мы, кстати, вам и не заплатить можем за ваши услуги!
О
