не вас.
– Мой отец искренне верил в дружбу Бай Фэна.
– Какое дело до его искренности тем, кто остался забыт и не отомщен? Какое дело до его искренности тем, кого он предал ради дружбы с врагом?
Никакого. Я знала.
– Ты ведь не веришь мне?
– Разве это имеет значение?
– Имеет. Для меня имеет.
Я удерживала его взгляд. Он должен был сказать это вслух.
– Да, не верю.
Я смотрела ему в глаза с напряженным молчанием. Я хотела, чтобы он сказал все.
– Вы уверяли Главу, будто отправились в Учение Лотоса только ради меча Трехлапого Ворона. Но ведь это ложь.
– Это правда.
– Неужели? Что же случилось? Вы рассорились с Главой Баем? Или это его новый план? Почему вы решили вернуться?
– Ты правда веришь, что я заодно с Бай Сином?
– А разве это не так?
– Не так.
– Разве не им вы так восхищались в детстве? Разве не…
– Восхищалась? В детстве? Шэ Яо, если ты действительно думаешь так, то я зря считала тебя умнейшим человеком в Учении Ворона. Мой отец был убит на Горе Лотоса. Я сбежала оттуда, чтобы уберечь свою жизнь. Думаешь, между нами осталась детская дружба? Восхищение? Думаешь, я бы притворялась Гао Фэнь перед Бай Сином, если бы верила, что он пощадит меня из-за детских воспоминаний? Если бы мы жили только ими, то при первой встрече разве ты не должен был отомстить мне за детские обиды?
– Я никогда не питал к вам ненависти. Это вы не хотели… признать меня.
– Лучше бы питал, – прошептала я. – Ненависть не так страшна, как холодное равнодушие.
– Я…
– Лучше скажи, что ненавидел меня. Если нет, тогда почему вы все просто смотрели, как он пошел убивать меня?
Его взгляд сорвался. Он чувствовал вину. Неужели этот мальчик и правда не желал мне смерти?
– Ты прав, что не веришь мне. Никто так просто не забудет ту ночь. Дядя убил бы меня. И моего брата он бы убил. Только за то, что мой отец выбрал свой путь. Только за то, что мы были его детьми. Синфу ничего не помнит, а я помню. Как бы я могла вернуться сюда? Зачем? За смертью? Я была всего лишь наивным ребенком, который мог пугаться тебя и звать Черным Змеем, но я никогда не желала никому смерти и не думала, что другие могут пожелать ее мне. Ты знаешь, что произошло здесь. Но знаешь ли ты, что произошло на Горе Лотоса? Моего раненого отца отравили. Люди, которым я верила. И после этого ты думаешь, что я явилась сюда, исполняя план Бай Сина? Если бы я могла доверять ему, я бы осталась там, прячась за его спиной, я бы не сбежала, чтобы все эти годы жить так, как я жила. Мне не пришлось бы стать той Гао Фэнь, какую ты встретил, если бы я могла верить, что молодой господин Бай придет и защитит меня, если бы был хоть кто-то, кто бы мог защитить меня. Теперь, когда я срываюсь в пропасть, я знаю, что либо я вытащу себя сама, либо умру.
Шэ Яо молчал.
– Я вернулась ради брата. И если, чтобы быть рядом с ним, мне нужно будет сделать то, что отказывался сделать мой отец, я сделаю. Осталось всего три свитка. Я изучу их так быстро, как позволит мое тело. А когда закончу, проведу Главу в Запретные Залы. Хочешь ты верить мне или нет. Твоего отца убили, но у тебя остался дом. У меня когда-то их было два, но оба едва не стали мне могилой.
Его взгляд не отпускал меня. Шэ Яо будто боялся поверить мне. Но хотел. Я видела, он хотел поверить мне.
Наконец он поднялся.
– Вам не стоит спешить. Восьмая и девятая техники опасны для разума. Глава будет терпелив.
Он давал мне обещание, что убедит Главу смирить пыл. Мне нужно было лишь, чтобы он не подливал яда в сердце У Баолина.
– Я не заставлю вас долго ждать.
Шэ Яо не ответил, но его молчание было сравни примирению. Мне не нужно было ничего кроме этого. Но, уходя, он остановился и тихо произнес:
– Если бы я знал, что это ты, я не подал бы яд Гао Фэнь.
Потом чуть громче:
– Если госпожа Минчжу захочет вина из Хэши, ей стоит просто сказать мне. Командир Чжу мало смыслит в этом.
Я удивленно посмотрела на него, но он уже отвернулся.
Так вот как в Учении Ворона оказалось сливовое вино.
Черный Змей пристально следил за мной. Черный Змей мог пугать меня, но тогда на мосту Хоуянь он все же протянул мне руку.
18
Я выплюнула новый сгусток крови и выронила меч.
Седьмая техника далась мне легче других, но восьмая просто сжигала изнутри. Если бы Наставник не научил меня терпеть боль, я бы не выстояла, я бы сдалась.
Доставая девятый свиток, я была уверена, что уже ничто не сумеет одолеть меня. Последние две техники были не техниками боя, а техниками разума. Если уж я сумела вобрать в себя огонь меча и усмирить его, то смогу пропустить силу через свое тело и управлять пламенем.
Но если бы меня ждала лишь боль, разъедающая мысли и прокалывающая зрачки! Если бы лишь это. Не только пламя хотело разорвать меня. Они все хотели. Призраки, окружившие меня, зовущие меня. Они пытались отвлечь меня, сбить меня, чтобы я не удержалась и сила огня уничтожила мою энергию.
Роем, голосами, кровью. Я чувствовала их, я видела их. Наместник Цзюэ, госпожа Сан, Чи Дянь, Лао Ху, его свирепые тигры, Жу Цао, те, кого я не могла узнать, чьих имен не знала вовсе. Они наступали со всех сторон. Я чувствовала: кровавые раны на их теле оставило мое оружие. Их злоба говорила мне, что это я забрала их жизни. Их шепот хотел забрать мою.
Даже если так. Даже если так.
Я была сильной. Ни боль, ни вина, ни огонь не могли одолеть меня. Пламя вырвалось из меня вихрем и испепелило неумолкающие тени.
Мне казалось, что мое тело рассыпается, рассыпается небо надо мной, и земля всасывает меня холодным свистом.
Я чувствовала, как из моей груди вырывался смех. Мои глаза устало закрылись, но пальцы не выпустили меч.
Я очнулась и закашляла. Горечь разъедала горло. Руки нащупали землю, зрачки – ночь.
Вот и все. Все.
Опираясь на меч, я поднялась. Девятый свиток тихо вернулся в Павильон Черного Солнца. Если я буду достаточно сильна, больше никому не придется касаться этих текстов на Утесе Восхода.
Шаги пронзали болью, но все же я спустилась во дворец. Мои детские покои дышали ночной пустотой. Я опустилась на пол и разжала пальцы. Меч с тихим стуком лег рядом. Я закрыла лицо ладонями, и запах крови заставил мой желудок вздрогнуть. Покачиваясь,
