камеры же… — сказал он совсем не так уверенно, как собирался. — Камеры всё видят! Их не обманешь!
— Слушай, тебе, кажется, пора в отставку, — на полном серьёзе заявила Елизавета Фёдоровна. — Раз уж тебе кругом предательства да измены мерещатся. Это, знаешь ли, признак нечистой совести.
— Но ведь есть доказательства… — совсем уж тихо промямлил император.
— Да водила, водила я человека во дворец, — развела руками императрица. — Только мне с твоими чудесами совсем не до любовников. Зятя я нашего несостоявшегося водила к дочери.
— Ять… — высказался монарх старославянской лексикой. — Я же запретил! А, впрочем… — он махнул рукой и без сил повалился обратно на кресло.
— Вот-вот, — кивнул Елизавета Фёдоровна, словно её супруг только что признался в преступлении. — Ты же запретил Державина во дворец пускать, так? И дочь засадил в темницу, так? Вот! А у них любовь! Ты тут, дорогой мой, нихренашеньки не поделаешь!
— Да отменю я запрет, — тихо-тихо проговорил Ярослав Иванович, понимая, что последние дни делал совершенно не то, что нужно. — И дочку освобожу. Пусть видятся.
— Да он бы и не полез, — хмурым, но уже с намёком на примирение голосом, проговорила императрица. — Просто на лечение уезжал, пришёл проститься. А ему отворот поворот кто-то прописал за всё хорошее. Вот воистину говорят, не делай добра, не получишь зла.
— Ну, хватит! — вспылил Ярослав Иванович и ударил ладонью по столу. Жест этот должен был получиться грозным, но вышло жалко. — Я всё осознал. Хватит!
— Не прошло и полгода, — фыркнула Елизавета Фёдоровна. — Надо будет извиниться, когда приедет. Ты это понимаешь?
— Да одними извинениями, судя по всему, не обойдёшься, — сказал на это император.
— Это ещё почему? — императрица сложила руки на груди, а тон её больше подходил императору, чем его собственный.
— Разговаривал я намедни с Валерой Чернышёвым, — начал император и замолчал на некоторое время, подбирая слова. — И он мне сказал, что источник и эфирное сердце, которыми пожертвовал Никита, это далеко не всё, и он вполне себе сильный маг. А, может быть, и очень сильный.
— То, что магия в нём есть, это точно, — кивнула Елизавета Фёдоровна. — Он и камеры как-то разворачивал, да и вообще не похож на тех европейцев, что они привезли с собой. Только вот… странная эта магия, я её не чувствую.
— Понятно, что не чувствуешь, у него же источник-то тю-тю, — император встал, подошёл к супруге и усадил её в кресло. Если бы она не поддалась, это означало бы продолжение конфронтации, но императрица кивнула и разрешила себя усадить. — Мы ж даже эфирную магию не чувствуем. А это вообще какая-то чужеродная.
— Да, дорогой мой супруг, — тяжело вздохнула Елизавета Фёдоровна. — Попал ты, как кур в ощип. Получается, здоровому магу, да ещё и сильному, да ещё и уникальному, от ворот поворот дал. Это ты, конечно, отличился.
— Лизонька, душа моя, — проговорил император елейным тоном, который означал только одно, что выпутываться из создавшейся ситуации придётся в том числе и императрице. — Мы что-нибудь придумаем, правда?
— То есть, как зятя прогонять, то тут ты сам лучше знаешь, сам решаешь. Как абсолютов разгонять, тоже сам. А как разгребать все эти Авгиевы конюшни, так: «Лизонька, мы что-нибудь придумаем»?
— Признаю! — император подошёл к креслу, на котором сидела его супруга, и встал на колено. — Признаю, что был не прав!
— Не-а, — покачала головой императрица.
— Ладно, — он тяжело вздохнул. — Признаю, был дураком!
— Вот, уже лучше, — ободряюще улыбнулась Елизавета Фёдоровна.
— Но ты же меня и таким любишь, правда? — спросил он, заглянув ей в глаза.
— Правда, правда, — ответила она и взяла мужа за руку. — Ты знаешь, я всё чаще задумываюсь о том месте, о котором говорил Магнус.
— Это о каком, напомни, — нахмурившись, поинтересовался Ярослав Иванович.
— Ну про это, помнишь, где шоколадные батончики прямо с пальм падают, — императрица мечтательно улыбнулась. — Мы же с тобой с рождения дочери нигде толком не были. А хочется лежать на тёплом песочке и ничего не делать.
— Полагаешь, только так? — печально спросил её император и опустил глаза.
* * *
Резиденция Араны находилась внутри десятикилометровой горы. Обстановка внутри больше напоминала высокотехнологический склад, нежели дворец августейшей особы. Но это легко объяснялось склонностью аэрахов к абсолютному минимализму и презрением к вычурной, но бесполезной роскоши.
На подступах к покоям Предводительницы Третьего Колена Высшего Примарха находилось восемнадцать неприступных блокпостов. Каждый, кто попытался бы сунуться сюда, вряд ли дошёл бы до первого, так сильно был защищён периметр.
Правда, сегодняшний день оказался особенным. Сначала Первое Звено унеслось по странному вызову в неизвестном направлении. Теперь вернулось и доложило, что в полном составе принесло присягу новому Примарху.
— Вы понимаете, что это конец всему⁈ — вопрошала Арана, осознавая, что бессмысленно сотрясает воздух, так как все дальнейшие события предрешены. — Конец нашего мира, который я лично выстраивала тысячи лет! Вы понимаете это?
— Так точно, — бойко отрапортовала Ведущая Звена. — Но нас вызвал Примарх, поэтому мы не могли отказать в просьбе. А, когда увидели, что это Новый Примарх, дали ему клятву верности.
— Зачем⁈ — вскипела Арана, подскакивая к Ведущей Звена и нависая над ней, словно птицеед над ткачом. — Вы могли просто уйти!
— Никак нет, Предводительница Третьего Колена, — всё так же бойко отвечала Ведущая Звена. — Особенности планеты не позволяли нам принять боевую трансформацию и открыть портал. Это сделал Новый Примарх, а я посчитала, что это знак и Новый Примарх — это Великий Примарх из Предопределённого.
— Да ё… если бы… — проговорила Арана, возвращаясь на своё место.
Но не успели мысли, высказанные внучкой Араны, уложиться у Предводительницы в голове, как внезапно все восемнадцать контуров обороны были прорваны.
Прямо перед троном Араны открылся портал, и из него прошествовал его величество, действующий Примарх собственной персоной и в боевой трансформации.
Все присутствующие аэрахи моментально упали ниц. Все, кроме Первого Звена в полном составе. Эти лишь опустились на одно колено.
И ещё Арана стояла с гордо поднятой головой.
— Мы недовольны, — прошипел Примарх, не дожидаясь, пока из портала выйдет вся его многочисленная свита. —
