чрезвычайно нечеловечески прекрасным лицом и доверчивыми, распахнутыми всем дорогам мира тёмно-серыми глазами. Она никогда прежде не встречала столь красивых людей. Каким он стал?
Жидкость согрелась. Лидия поднесла его к губам. На вкус, как вишнёвое мороженое. Сладкое. Роно Ребело сказало, что всегда старается сделать смерть без страданий. Даже о вкусе позаботилось это чудное создание. Ведьмо пообещало, что она просто заснёт.
Лидия усмехнулась. Оно едва не плакало, когда протягивало флакон. Роно уговаривало её отказаться. Так по-женски. Оно хватало Лидию за руки, заглядывало в глаза и молило найти другой выход из положения. В итоге ведьмо не взяло денег, отвернулось, ссутулилось. Потерпевшее поражение доброе существо в искалеченном теле говорило, что никогда не поздно что-то исправить. Даже его тело можно исцелить. Здесь, в этом городе есть некто, кто может это сделать. Оно точно знает, что такой маг существует в Менделеевске. По этой причине, когда возник вопрос о переезде, Роно выбрало именно Менделеевск.
— Послушайте, я вас умоляю, отыщите этого мага или чародея! — Взывало Роно, — Он поможет! Я чувствую его! Он здесь, в вашем городе. Он непременно поможет, какая бы беда у вас не случилась! Он где-то совсем рядом, близко!
Но Лидия вырвала из тонких рук флакон. Она боялась, что ведьмо ошиблось, а таинственный целитель сдаст её ТК, как делают все жители этого проклятого города. Она не была уверена, что поверит даже Кельцу, если когда-нибудь их снова сведёт судьба. С возрастом все меняются.
Вишнёвый сироп мягко скользнул дальше. Лидия проглотила яд. Времени осталось совсем мало: скоро сюда прибудет бригада рабочих для уборки тел.
Веки тяжелели, когда невольно в мозгу вспыхнула мысль, что по какой-то загадочной причине Лидия никогда не видела в Менделеевске людей старше пятидесяти лет. Куда уходят пожилые люди? Куда они так бесследно исчезают?
Такой красивый снег! Каждая снежинка — произведение искусства. Нежный, мягкий снег падал на лицо, на ресницы. Лидия смотрела в небо и видела, как к ней летят звёзды. Все звёзды разом решили упасть на неё своим мягким светом. И среди всех этих дразнящихся холодом бережных пятнышек вспыхнули две ослепительные синие звезды. Они летели к ней. Холодные, напитанные страхом, злостью, отчаянием.
Лидия отвернулась, чтобы посмотреть на тающий в темноте город. Но вместо него увидела бегущие по мосту чёрные фигуры. Это не жители Менделеевска. Слишком мелкие, тощие. Они смешно поскальзываются, падают, поднимаются и снова бегут к ней, яростно вопя и потрясая кулаками. Одну из фигур девушка узнала — отец. И с ним двое чародеев Лилитады! Нет. Нет. Прочь. Впрочем, яд подействует до того, как они успеют приблизиться. Вот только синие звёзды не отстают т неё. Они проникают своей злостью в самое нутро, выманивая сознание на поверхность реальности.
— Лидия! Лидия, вы слышите меня? Это я — Марк Кельц! Лидия, да отзовитесь же! Проклятие! Роно, противоядие не действует!
— Вы опоздали, господин чародей, — послышался плаксивый голос. — А вы целитель. Вы не сумеете нивелировать мой яд. Для этого его надо рассеять, а это могут делать только разрушители.
— Смогу, Роно! Для неё всё смогу…
Девушку столь мощно встряхнуло, будто все землетрясения мира устремились в её уже остывшее тело с умолкшим сердцем. Вокруг вскипели белые нити, словно чьи-то седые волосы, а в лёгкие ворвался горячий воздух с ароматом хвойной смолы. Этот запах проник в каждую клетку, раздирая их на атомы и снова собирая. И снова лёгкие раздулись раскалённым дыханием.
Лидия выгнулась от боли и захрипела, хватаясь за чьи-то очень широкие и крепкие плечи.
— Ну, же, дышите, Лидия!
— У вас получилось, — робко пискнул тенор. — Вы сами рассеяли яд… Вы тот самый, кого я искало! Я искало вас, господин чародей…
— Позже, Роно. Мы не одни. Вам лучше уйти в машину. Идите же! Здесь чародеи Лилитады и агент Абрамов собственной персоной! Какого чёрта им здесь нужно? Прячьтесь, Роно! Они не должны вас здесь видеть!
Лидия удивлённо всматривалась в до боли знакомое лицо. Она точно помнила, что у Марка были серые глаза. Почему он седой? И звёзды, что она видела — это его глаза стали синими. Что с ним произошло?
— Марк?
Чародей повернулся к ней и его глаза мгновенно потеплели.
— Да, это я, Лидия.
— Зачем вы меня спасли? Мой поступок был взвешенным, осознанным решением…
— Вы не учли моего существования, сударыня Соболева.
Девушка нахмурилась, лёжа в тёплых объятиях.
— Зачем вы это сделали? Марк, отец продал меня ТК, и мне не известно, что они собираются со мной делать. Я не хотела подчиняться отцу и Тайной Канцелярии, выбрав смерть.
— Знаю, Лидия. Просто, доверьтесь мне, что бы ни происходило. Сейчас вас заберут домой. Завтра будет бал. Мужайтесь, я вас не оставлю…
— Зачем? — Теперь уже сквозь зубы процедила Лидия, неотрывно глядя в сияющие глаза молодого чародея. — Мне не нужна такая жизнь! Жизнь без жизни. Жизнь без любви. Жизнь без всего…
Лицо Марка приблизилось, и Лидия, посмотрев на его губы, внезапно прошептала осевшим голосом:
— Вы вернули мне долг. Спасли меня. Вы мне больше ничем не обязаны, Марк Анатольевич. Но завтра я снова выпью яд прямо на перроне, перед отправкой во Дворец ТК. И вы уже ничего не сможете сделать…
— Смогу. Я всё смогу, Лидия, не обольщайтесь. Надеюсь, так вам станет всё ясно.
— Мне не нужна жизнь без…
Марк коснулся губами её губ, теряя над собой контроль. Он сжимал податливое, хрупкое тело в пальто, ощущая каждой клеткой ответ. Почему за столько лет его отношение к ней не изменилось? А он ждал, что вот-вот с ним случится то, что случалось с его ровесниками: один взгляд, и другая девушка войдёт в жизнь. Но другой не было и не будет. Только Лидия.
Его несло в потоках её тепла, вкуса и запаха. В теле поднималась жгучая волна, плавя каждую его клетку.
Марк огромным усилием воли оторвался от её губ, ещё пахнущих вишнёвым ядом.
— Я исправил? Такая вам жизнь по нраву?
Лидия смотрела в его глаза с расширенными зрачками. Он не забыл её.
— Итак, что мы здесь имеем?
И Лидия, и Марк вздрогнули от ненавистного голоса. Марк, метнув взгляд через плечо, нахмурился и прошептал:
— Доверьтесь мне, Лидия. Верьте до конца. На всю жизнь. Если хотите начать всё заново…
Лев Константинович поднял из снега сверкающий в темноте флакон, затем поднял второй из-под противоядия. Оба понюхал и брезгливо сморщился, держа пустые ёмкости кончиками пальцев.
— Какое кощунство делать яд с вишнёвым вкусом. Поверить не могу, что кому-то в голову могло
