открытии.
Я снова и снова пробовал шевелить ногами и руками, всё напрасно. Мой дробовик стоял прислоненный к спинке кровати, и я не мог ничего сделать. Шаги уже послышались в игровой комнате, дверь приоткрылась, и в спальню зашла маленькая девочка. Не знаю, сколько ей лет, я в этом плохо разбираюсь. Она подошла ко мне, склонилась над моим лицом и тихо произнесла:
— «Поддайся ему, ты все равно не сможешь это выдержать».
Глава 22
— Дядя Лопата, ты умер? — спросила маленькая девочка и тут же спряталась за мамку.
— А тебе спать не пора? — улыбнулся Антон. — Дуреха, если б я умер, как бы с вами сейчас тут за столом сидел?
— Пусть слушает, — ответила мать девочки. — Нам завтра никуда не надо идти, а сейчас она все равно не уснет.
— Тогда ладно, — рыжий мужчина одним глотком допил содержимое кружки и взглядом попросил Ю налить еще чая.
Очнулся я в той же спальне. Несколько бородатых лиц смотрели на меня, окружив кровать со всех сторон. Девочка, что меня нашла, сидела в зале за маленьким столиком и что-то с большим интересом рисовала карандашом на бумаге.
Мужчины молчали и не двигались. Тогда я попытался встать, и у меня это легко получилось. Осмотрев вокруг, обнаружил, ружье мое так и стоит у спинки кроватки, рядом рюкзак и ботинки с высокими берцами лежат на полу.
— Вы кто? — не выдержал я тишины. — Зачем усыпили?
— Это не мы, — ответил спокойным голосом один из бородачей.
— А кто тогда? — удивился я.
— Сторож, — сказал другой и показал жестом руки, чтобы я шел за ним к окну.
Надев свои кожаные берцы, я подошел к окну и он раздвинул шторы. На улице хоть и было пасмурно, но уже явно наступило утро. Я почувствовал, это точно было утро. Непонятно, сколько же я был в отключке. Несколько часов? Может, день? Три?
— Смотри, — продолжил бородатый мужчина. — Видишь, между вон той верандой и железной лесенкой идет? Его рук дело.
В том районе действительно кто-то медленно шел, неуклюже отталкиваясь одной ногой, а вторую почти волоча за собой.
Я залез в свой рюкзак, достал бинокль и пристально в него посмотрел. Толстый и высокий, примерно два метра ростом, в черной специальной одежде с оранжевой надписью «Охрана» на груди, мужчина шел по асфальтированной дорожке. В тот же момент сторож обернулся и посмотрел прямо на меня, будто почувствовал, что за ним наблюдают.
— Это же зомби! — воскликнул я от неожиданности.
Услышав эти слова, маленькая девочка положила карандаш, зашла в спальню и протянула мне свой рисунок.
— Я тебя нарисовала, нравится?
— Похож, — ответил я, посмотрев на бумагу. — Только здесь я какой-то, даже не знаю, не живой, что ли. На покойника похож.
— Вовсе не на покойника, — обиделась малышка. — Я рисовала, пока ты спал, и на рисунке тоже спишь.
— Понятно, — говорю. — Тогда очень даже хорошо вышло.
Хотел было сложить рисунок вчетверо и убрать в карман на память, но девочка не позволила. Мало того, она забрала его обратно, сказала, нужен для коллекции. Я еще тогда подумал, в таком возрасте знает такое слово. Сколько ей лет? А до эпидемии сколько было?
— Это не просто зомби, — продолжила девочка. — Я называю его Баюн, как кота из той книжки, что читал мне папа перед сном.
— Зомби-сторож это, — перебил ребенка бородач и тут же замолчал, увидев, как на него посмотрела девочка.
Малышка действительно на мужчину чуть ли не фыркнула. Стал замечать, бородачи как-то особенно к ней относятся, боятся, что ли. Ребенка? С чего бы?
— Баюн охраняет нас, — продолжила девочка.
— От кого же? — не удержался я и вдруг подумал, что она и на меня фыркнет, но оказался неправ.
— От таких, как ты, конечно, — улыбнулась малышка. — Бандюков разных, мародеров и грабителей.
— Но я не такой! — попытался ей возразить.
— Знаю, — голос девочки вдруг стал грустным, и она опустила голову. — Поэтому ты и остался жив. Баюн усыпляет всех новичков, пришедших поживиться в наш дом. А мы потом уже доделываем его работу.
— Доделываете? Как это?
— Ну что ты как маленький, не понимаешь что ли? — рассмеялась вдруг девочка. — Молоточком по голове тук-тук, забираем всё для нас ценное и на корм Баюну.
— Маленький? — удивился я. — Прости, сколько тебе лет и как твое имя?
— Аня, папа зовет Анечка, — улыбнулась девочка. — Мне восемь лет, а что?
— Ничего, — говорю. — Для своего возраста ты немного взрословата.
— Сочту за комплимент, — снова улыбнулась Аня.
— «Комплимент? Ей точно восемь?» — подумал я тогда.
— И чем я вам угодил? Почему не сделали тук-тук по голове? Снаряга у меня дорогая и нужная. И самое главное, почему баюн не действует на вас всех и на меня теперь?
— Анюта, мы так и будем тут торчать? — спросил вдруг третий бородач. — Я чертовски голоден. Мы и так пропустили завтрак.
Девочка посмотрела на ворчливого мужика и, вздохнув, тихонько мне сказала:
— Ладно, идем. Мы живем в другом корпусе, в подготовительной группе.
В дверь станции Бякино громко постучали. Смотреть сквозь щель окна смысла не было. Маша подошла к двери и громко произнесла:
— Убежище закрыто до шести утра. Ночью мы никого не пускаем.
— Это мы, Маш, — раздался знакомый голос Сережи.
Смотрительница на радостях забыла, где оставила ключ. Побежала в каморку и принялась перебирать все вещи. После вспомнила, что искомая вещь висит у нее на шее, и шлепнула себя ладонью по лбу. Вставила ключ в замочную скважину и два раза повернула. Дверь открылась, и девушка бросилась мужу на шею.
— Я так за тебя переживала, — радостно улыбнулась Маша.
Напарники зашли в станцию, Настя с детьми прошли следом.
— У вас получилось! — всплеснула руками Мария. — Мальчики живы, и их удалось вернуть!
— У меня? — уточнил Борис Валентинович, присаживаясь в свое любимое кресло перед печкой-буржуйкой. — Я даже на прием к Сидоровичу не смог попасть. Находить общий язык с вооруженной охраной — точно не мой
