жизни. А ты знаешь, сколько я уже провел сделок. — Все это время он держал папку, как можно ближе к себе, чтобы никто не видел ее, и не знал о ее содержимом. И ее нужно доставить совету директоров корпорации в кратчайшие сроки.
— Старший брат, это документы на право владения землями? Я правильно тебя понял? Но мы ведь не занимаемся этим… — младший опешил, ведь спартанцам не нужны чужие земли. Им и дома хорошо.
— Как ты можешь даже думать о таком? — возмутился Рофос. — В этой папке то, что невозможно купить ни за какие деньги. Но больше я сказать не могу даже тебе, мой брат. Остальная информация только для руководства корпорации.
Рофос вспомнил свой разговор с Михаилом. Он вспомнил свое удивление, когда тот стал демонстрировать артефакты. Граф активировал их, показывал, как они работают, и даже потратил несколько, просто чтобы показать, что это не подделка. Но Рофос уже обменивал бойцов на артефакты, потому это его не удивило.
А вот действительно поразительным для него стала эта папка контрактов. Всего тридцать штук, но ценность каждого из них определить невозможно.
Каждый из этих контрактов гарантирует полное излечение от любых болезней. Даже если человек будет при смерти, и его смогут доставить к Михаилу, на следующий день он встанет на ноги и будет совершенно здоров. Если на лечение прибудет старик девяноста лет, который уже вот-вот отойдет в мир иной, на следующий день он помолодеет лет на двадцать, а умрет от старости в возрасте ста пятидесяти лет, не раньше.
Разумеется, когда Булатов предложил эти контракты, Рофос не поверил ему. Потому Михаил предложил в качестве демонстрации своих возможностей излечить его от одной неприятной болезни.
Камни в почках, и довольно крупные, уже очень давно мучили Рофоса, и сделать с этим он ничего не мог. Врачи предлагали разные варианты лечения, но ни один из них не помогал, потому грек просто смирился и регулярно страдал от сильнейших болей в пояснице, и не только.
Но Михаил решил эту проблему самым оригинальным методом из возможных. Мужчина снова побледнел и взмок, вспомнив этот процесс. Так этот безумный лекарь не только предварительно парализовал Рофоса, но еще и лекцию провел, заодно…
— Вот это твоя почка, — грек вспомнил улыбку Михаила, когда тот выдернул у него из живота почку. — А вот это камушки. Положу их тебе в карман, на память. — Булатов, и правда, вытащил из почки все камни и, аккуратно сложив их в пакетик, положил Рофосу в карман. А следом засунул на место почку. Так что сомнения в профессионализме этого лекаря отпали в тот же миг, когда отправились вместе с камнями в пакетик.
Борт императорского авиационного корпуса
Примерно то же время
Герцог Разумовский, статный и видный мужчина лет пятидесяти, сидел в удобнейшем массажном кресле и попивал чай.
— Извини, дружище, — вздохнул он, посмотрев на своего старого друга, что сидел в соседнем кресле и тоже наслаждался ароматным напитком. — Отвлек тебя от дел и заставил лететь со мной, — усмехнулся герцог. — Но по-другому мы бы так и не смогли нормально поговорить.
— Да ничего страшного, — махнул рукой собеседник, коренастый лысоватый мужчина чуть постарше. — Всё понимаю, работа… — он грустно вздохнул, ведь сам постоянно в делах, и нет ни минуты свободного времени на отдых.
— Когда поступает личная просьба Императора — вариантов нет, — хохотнул герцог. — Отказать иногда хочется, но сам понимаешь, это невозможно, — он не стал упоминать, что находится в относительно хороших отношениях с этим стариком. И лучше их не портить.
— Ну, конечно, как тут откажешь? — усмехнулся тот. — А ты кому, кстати, награду должен вручить? Неужели на фронте подвижки, и кто-то настолько отличился?
— Ой, да какому-то молодому графу, — махнул рукой Разумовский. — Как его там… — задумался он. — Булатов! Знаешь такого?
— В первый раз слышу. А должен знать? — граф Филатов даже удивился. Ведь он думал, что знает все сильнейшие Рода Империи.
— Ну, конечно, сидишь там у себя на дальнем Востоке, и носа не показываешь. Хоть бы новости смотрел, про социальные сети вообще молчу, — рассмеялся герцог. — Хотя этот Булатов интересный, я сам про него узнал, когда у Императора был. Он мне рассказал вкратце, чтобы я не облажался.
— Так и чем он интересный, что даже в новостях рассказывают?
— Историю его не рассказывают, о ней только разведка знает. Булатовых практически уничтожили, и от них осталась одна наследница и полуразрушенный замок, — начал свой рассказ Разумовский, а Филатов подлил себе чая и выудил несколько сушек, чтобы слушать было интереснее. — Так вот, у нее были какие-то отношения с простым парнем, и ее отец перед смертью передал ему главенство Рода!
— Да ну? — удивился граф. — Это же редко практикуется. До этого момента я думал, что никогда.
— Тоже не слышал о таком, но видимо момент был критический. Ты еще не знаешь, сколько там объявлено войн…
Разумовский рассказал другу краткую историю Булатовых, начиная от событий десятилетней давности и заканчивая сегодняшним днем. И сам удивился, что информации о старых событиях у разведки оказалось куда больше, чем о нынешних днях. С появлением Михаила всё стало как-то запутанно.
Филатов слушал с открытым ртом и не понимал, как этот графский Род до сих пор жив. Ведь даже при прежнем главе Булатовым приходилось ежедневно участвовать в сражениях. Врагов оказалось столько, что никакой аристократ не сможет долго сдерживать подобный натиск. Отвлечешься на одного, со спины сразу нападают двое. Пока прогоняешь тех, третий сожжет пару деревень и угонит крестьян в плен. При всем при этом полный разрыв экономических связей и всяческие попытки удушить Род финансово.
С появлением Михаила практически ничего не изменилось. Практически… Вроде всё по старому, а враги начали потихоньку умирать не своей смертью. У тех, кто пока еще жив, появились проблемы, да и Булатовы теперь, кажется, не замечают экономической блокады.
— И вот недавно произошло чудо, — усмехнулся Разумовский. — Этот неизвестный парень не только начал отбиваться, но и… Кстати, знаешь Курчатова?
— Так, пару раз с ним пересекались, — кивнул Филатов, и потянулся за тарелкой с пряниками, которую Разумовский, будучи непревзойденным стратегом, заранее подтащил поближе к себе, оставив графу одни бублики.
— Ну вот, этот молодой граф его убил. Причем
