для детей сопливых». Позже, когда я уехала, переписки обо мне было мало. Буря обсуждений появилась после моего выхода к послам, а потом и о договоре на самоходную карету. Вот тут у них началась паника. Они просто не могли найти разумных объяснений случившимся переменам. И правильно, никто бы не догадался о правде. А вот тот факт, что они увеличили число шпионов за мной, запоздало напряг. Хотя Ифор с охраной со всем справлялись.
Дочитала их переписку из принципа, интерес пропал. Зато точно знала явки и пароли для наёмников, сколько им платили и как были разочарованы. И здесь было описание только заказов, то есть к попыткам отравления они не имели отношения. Значит, мадам Олорка была права, есть ещё кто-то, и, скорее всего, это женщина или женщины.
Возвращаясь к «моим» родителям. Здесь всё было намного проще, потому что графы не имели столь большой охраны, а по территории своего графства передвигались и вовсе без неё. А вот подробности смерти графини и её первого мужа меня ужаснули не на шутку. Не стоило пытаться представить всё прочитанное. Дело в том, что их не убивали в прямом смысле слова. Изначально их похитили. Экс-герцог задумал получить строптивую графиню, поэтому мужа оставили в качестве шантажа. Но уговоры не подействовали на неё. Ни словесные угрозы, ни голодовка не склонили графиню к сексу с… (цензурных слов нет, чтобы хоть немного выразить мои эмоции). И тогда её привели в камеру к мужу. Его не трогали сильно, смысла особого не было. Но при ней его стали пытать, и ради его жизни она согласилась, а в следующий миг он сам напоролся на пыточные ножницы замешкавшегося палача. Граф умер мгновенно, а она долго ещё кричала.
Экс-герцог был недоволен, но исправить уже ничего не мог. Выкрасть второго мужа не удалось, поскольку в графстве шли поиски пропавших и на ушах стояла вся охрана. Зато графиня, недолго думая, вскрыла вены в ванной осколками разбитых склянок с косметикой. Она разрезала руки полностью, от самых плеч и до запястий. Я только представила, что она могла чувствовать тогда. Чего в ней было больше? Страха, боли, злости, ненависти или любви? Но я полагаю, что она ко всему прочему и торопилась. Экс-герцог очень подробно описывал её раны и кровь повсюду. На мгновение даже можно подумать, что он любил её, если забыть про остальное.
Со вторым отцом всё приобрело просто сопернический характер. Он поклялся тогда на её теле, что изведёт всех, кого она любила. Вот и стремился к этому. Почему не пытался извести юную графиню? Пытался. Её охраняли как зеницу ока. А вот после свадьбы охрану графства не разрешили оставить. Графа обманули, что у его дочери будет самая лучшая охрана из постоянного конвоя в восемь человек, а с такой охраной бояться нечего. Граф поверил. А вот под печатью графа Монтеро, которую оставили ещё с похищения, королям отправили письмо с просьбой не нагружать Её Величество лишней и никому не нужной охраной. Вроде она не привыкла к такому и будет некомфортно себя чувствовать. И, судя по охране королевы, просьбу эту выполнили.
И вот снова мне непонятно. Почему перед этим нельзя было с ней поговорить? Спросить, как она относится к охране. А как они вообще смогли ребёнка зачать с таким уровнем общения? И хотя подробности последнего мне не особо интересны, но всё-таки…
14
На следующее утро я хотела выехать во дворец, но спозаранку ко мне просился Панок. И да, юный маг и его изобретения для меня сейчас были важнее королей. Хотя это как посмотреть, ведь речь шла о предотвращении войны…
— Миледи, Низак и я, кажется, смогли сделать бонбу, — неправильно произнёс он незнакомое слово.
— Отлично! Покажете?
Пришлось выезжать из замка в чистое поле. Хотя всё относительно. Просто конкретно это поле было пастбищем, а следовательно, не засеивалось. Вот его и приняли за испытательный полигон. А судя по уже имеющимся тёмным пятнам на земле, они и до этого здесь тренировались. А я за всеми этими копаниями в грязном белье и не заметила взрывов.
Надо сказать, что Панок воспринял мои слова буквально. В круглые колбы были насыпаны или налиты, так с первого взгляда не понять, вещества взрывчатые. И их было два.
— Можно посмотреть? — нахмурилась я.
— Конечно, только аккуратно, трясти нельзя. — Низак протянул мне бомбу и начал объяснять: — Снизу то самое вещество, которое взрывается. Панок пока не придумал ему названия.
— Вот ещё, — возмутился Панок, — придумал. — И уже тихо и неуверенно добавил: — Но разрешит ли миледи?
— А какое отношение я к веществу имею? Ты создатель, тебе и называть, — удивилась я.
— Я хочу назвать его в вашу честь. Авария.
— Тогда уж Авар.
— Да, так лучше, — улыбнулся Панок.
— Давайте к делу, — хмыкнул Низак. — Второе вещество, как ни странно, стружка стилоса. Именно при смешивании с ним выходит большой взрыв. Мы пробовали разные вещества, но от стилоса и именно в виде стружки самый большой взрыв. Вам стоит зажать ушки, будет очень громко.
Он спокойно забрал у меня колбу, дождался, пока я прикрою уши, энергично встряхнул колбу и тут же бросил. Взрыв случился, не долетев до земли. И да, это было очень громко. Если бы не зажимала уши руками, оглохла бы. А это плохо. Бойцам некогда будет зажимать уши, а калечить своих людей я не собираюсь. А ещё меня смущала дальность. Бросающий сам может оказаться в зоне поражения, а это недопустимо.
— Ну вы прямо сразу хотите идеальное оружие, — усмехнулся Низак.
— Хочу. Такие бомбы нельзя давать бойцам. В пылу боя эти вещества могут смешаться прямо в карманах наших бойцов. А ещё они их могут в бою разбить. Что будет?
— Взрыв, — насупился Панок, поджимая губы. Жаль, конечно, было расстраивать парня, ведь он так радовался своему успеху, а тут я…
— Мы можем их скидывать с высоты, — предложил Низак.
— С гор? У нас там уже огненные шары запланированы. Не пойдёт. А вот можно ли их в катапульты зарядить, подумайте. Главное, что они должны НЕ причинять вред нам и максимально причинять вред противникам. Дерзайте! Я верю в вас.
После этих слов я села в карету и укатила в замок, оставив мужчин думать. Я подала идею, а они пусть
