локоть:
– Не настаивай ты на платье. Подбери что-нибудь, в чем ей будет комфортно.
– Очередной мешок? – фыркает Оля. – Черт, знала бы, что у нее беда с гардеробом, давно бы вытащила прибарахлиться.
– Не дави, – прошу я, и мы наконец идем по отделам.
Ксюша поначалу морщится от всего. Потом бросает неуверенный взгляд на кеды – и я решаю начать с них. К кедам, конечно же, нужно штаны, которые не свисают до пяток и хоть немного подчеркивают подкачанные стройные ноги. Их Ксюша, наверное, стесняется просто по привычке. По себе помню: стоит услышать какой-нибудь антикомплимент об отдельной части тела, как начинаешь ненавидеть всю себя. Это проходит со временем, когда постепенно смиряешься с мыслью, что тебе в этом теле торчать до конца жизни, и ничего с этим уже не поделать.
Наконец мы с Олей еле как уговариваем Ксюшу примерить яркую футболку, всю в мультяшках «Рика и Морти», и она выходит из гардероба довольная.
– Нравится? – спрашиваем мы в два голоса, а я уже по взгляду вижу – нравится еще как. У нее даже походка изменилась, спина выпрямилась. Ну, так, на пару градусов, но уже прогресс.
Без бесформенной одежды Ксюша преображается. Еще стесняется, это видно, но чисто внешне – выглядит отлично. Девочке повезло с фигурой и чертами лица, и на фоне всего этого торчащие ушки совсем не заметны.
Вообще я скачала на телефон фотографии Ондрии Харди – модели, у которой ушки топорщатся куда сильнее, чем у Ксюши. Но сейчас решаю, что показывать их ни к чему. Мысль, что то, за что тебя травили всю школу, может быть преимуществом, вряд ли дастся подростку в одночасье. Лучше просто не заговаривать об этом и обратить внимание на другие ее плюсы – благо их в избытке.
– Ну что, образ готов. Поехали в парк? – спрашиваю я, но замечаю, что Ксюша колеблется. Каким-то шестым чувством угадываю, чего она хочет: – А может, сделаем пару снимков здесь, в торговом центре?
– Давай!
– Сейчас что-нибудь придумаем.
Я оказываюсь в привычной среде. Вижу, где можно сделать интересные кадры – не просто «я стою и выбираю, что купить в Остин», а что-то чуть более оригинальное. Ксюша по моей просьбе намотала несколько километров на эскалаторе, пока не получилась хорошая, живая фотография. За это спасибо Оле – она устала торчать со мной внизу и начала корчить племяннице рожицы, из-за чего на кадре у Ксюши получилась очень милая улыбка.
Потом мы загнали ее на край фонтана и попросили идти по тонкой кромке, будто она вот-вот упадет. В итоге она действительно чуть не упала, но это ее окончательно расшевелило, и дальше Ксюша уже сама предлагала идеи.
Мы обрушились на ту же скамейку у фонтана почти полтора часа спустя, все замученные, но довольные.
– Было клево, – с легким сожалением говорит Ксюша. – Надеюсь, будет хоть одна нормальная фотка.
– Шутишь? Всего одна? Да мы тебе весь профиль ими забьем.
– Покажешь сейчас? – просит она и тянется к моему фотоаппарату, но я его прячу.
– Неа. Обработаю – и пришлю. Постараюсь уже сегодня вечером.
***
– Мама передает спасибо, – сообщает Оля на следующий вечер. – Ксюшка в восторге от фотографий. Говорит, цитирую: «я даже самой себе понравилась». А это что-то да значит!
– Рада, что ей понравилось. И передай спасибо, что разрешила мне выложить их в свой профиль. Я, правда, написала небольшую предысторию – мол, вот, племянница подруги, стеснялась и все такое, но на съемках раскрепостилась.
– Нормально, – махает Оля рукой, усаживаясь за ноутбук в зале. – Она прочитала. Раз ничего не сказала, значит, не против.
У меня звенит телефон – сообщение. Наверное, от Сергея? Беру смартфон в руки и смотрю на незнакомый контакт.
«Добрый день, Наталья. Меня зовут София, случайно наткнулась на ваш профиль в инстаграме. Мы можем поговорить?»
И мы поговорили. Наверное, обсуждали необычное дело не меньше получаса. После чего я вернулась в зал, к подруге, и озадаченно села на край дивана.
– Оль. Ты веришь, что вселенная слышит наши просьбы?
– Похоже, ты сейчас скажешь что-то такое, что я поверю? – недоуменно поворачивает она голову.
– Мне позвонила женщина, ее зовут София. Психолог. Ей понравились фотографии Ксюши. Вернее, мои… Короче, то, как я ее сфотографировала. Она предложила мне поработать с ее клиентами.
– Сфотать, как народ бросается с моста в реку?
– Наоборот. Помочь им преображаться и увидеть себя красивыми. София работает с женщинами, у которых проблемы с самооценкой. Ну или что-то такое. В общем, предложила мне… контракт?
Я сама не верю, что это говорю. Сумму мы обговорили немалую – для меня уж точно. И это на первое время. София сказала, что искала фотографов по всему городу, но пока ни с кем так и не смогла сработаться. Если у нас получится – это будет не просто небольшой проект. Это целый новый жанр – по крайней мере у нас я ничего подобного не видела.
И ведь насколько это вторит моим мыслям в последние дни! О том, что люди предпочитают фотографироваться только в самые счастливые моменты жизни. А вот моменты перерождения запечатлеть получается не так часто. Получается, мне выпала почти уникальная возможность – благодаря Олиной племяннице и почти случайной съемке.
***
Тем же вечером мы созвонились и с Сергеем, и я тоже поделилась новостью. Хотя и с легким опасением – все-таки не привыкла говорить «гоп», а мы с Софией пока договорились только на одну съемку. Но все же радостное предвкушение меня настолько захватило, что я не могла не рассказать ему.
– Звучит отлично, Наташ. Это будет что-то вроде «до» и «после»?
– Не совсем. Не «до» и не «после», а «прямо в моменте». Эти девушки, о которых говорила София, находятся в процессе работы над собой. Там целый комплекс: от терапии до стилиста и так далее. Вот, я тоже затесалась в конвейерную цепочку. Представляешь? Если раньше я делала фотографии людям, которые хотели показать свою красоту остальным, то теперь – тем, кто сам должен увидеть красоту в себе.
– У тебя это хорошо получается. Фото, которое стоит у меня в Телеграме, до сих пор считаю своим самым удачным.
– Записывайся в очередь, сделаю еще сотню таких. Ты красив, тут даже стараться не придется. О! Подожди минуту. – Я вдруг
