пожалуйста, этого бездомного, — попросила Платова.
— Этого сделать невозможно! — Макс, который вдруг стал Сергеем, развёл руками. — Накормили, напоили и взашей выгнали!
— Почему?
— Да как-то мало радости созерцать это чудо, — признался Макс. — Вернуть?
— Не надо! — Платова махнула рукой. — Зачем, собственно? Раз он стал бомжом, значит, заслужил этого…
— Его подставили на пару с другом, — начала было я, но Платова не дала договорить: — Знаешь что, девочка моя, меня столько раз подставляли, «кидали» и грабили, что пальцев не хватит загибать и, как видишь, не опустилась. Раз сломался, значит поделом. Находится сейчас там, где ему и положено. Бизнес такая вещь, он быстро людей расставляет по тем полочкам, которые они должны занимать.
Я расстроилась.
— Взять, к примеру, наш случай, — напомнила о себе Труфанова. — Ольгу Петровну хотели скомпрометировать и подвести под статью с одной целью, убрать с рынка как конкурента.
— Кстати, а кто это сделал? — спросила я и попыталась угадать: — Сохотский?
— Откуда тебе стала известна эта фамилия? — поинтересовалась Труфанова. — Всё не могу избавиться от мысли, что вы как-то связаны.
— Это Мишка раскопал в Интернете, — стала объяснять я. — Когда он узнал, где я нашла диск, то пришёл к выводу, что его выбросили из машины и в спешке.
— Тоже бездомный? — попыталась угадать Платова.
— Нет, но, наверное, к этому стремится, — пошутила я грустно. — Так вот этот Мишка перерыл всю криминальную хронику и нашёл заметку про найденный в том районе труп. А уже в следующей статье написали, что это некто Сохотский, отчего Мишка и сделал вывод, что диск был в тот день у него, и он его выбросил, спасаясь от преследования. Кстати! — спохватилась я. — А ведь мы с таксистом видели тех людей, что, по всей видимости, убили Сохотского!
— При каких обстоятельствах? — Труфанова нахмурилась.
— Они бродили рядом с машиной! — вспомнила я. — Обращались друг к другу по кличкам. Одного из них звали Таран.
— Я не знаю человека с такой кличкой в окружении Сохотского, — призналась Труфанова. — Но твоя версия имеет право на существование, он выбросил диск, спасаясь от преследования.
— Его всё равно догнали, — сделала вывод Платова.
— Выходит, когда ты нашла диск, он был ещё живой, — сказала Труфанова.
— Почему?
— А кто, по-твоему, показал бандитам место, где нужно искать диск? — поинтересовалась она.
— Господи! — Я всплеснула руками. — Выходит я могла спасти беднягу!
— Как? — в один голос спросили они.
— Наверное, надо было в полицию сообщить!
— Успокойся! — потребовала Труфанова. — Скорее всего, бандиты перестарались, и Сохотский умер до того, как они бросились на поиски. Иначе было бы проще взять его с собой, чтобы он показал, где его бросил.
— А что он натворил? — спросила я.
— Господин Сохотский, пользуясь своим служебным положением, осуществил установку скрытых камер в большинстве офисах и помещениях, в которых монтировал оборудование, — стала рассказывать Труфанова. — Вступив в сговор с одним из моих коллег по бизнесу, частным детективом Филоновым, он снабжал его нужной информацией, добытой нечестным путём.
— Как это, нечестным? — не поняла я.
— Камеры установлены без согласия владельцев помещений, — стала объяснять она. — К тому же на такой вид сбора информации необходима санкция прокуратора и возбуждение уголовного дела. Как ты понимаешь, ни того, ни другого у этих друзей не было, равно как и совести. Сохотский через Интернет мог осуществлять просмотр и запись с любой камеры в любое время суток. Стоит ли говорить, что при обращении к его другу Филонову граждан с какой-то проблемой возникшей в этих учреждениях они быстро оказывались в курсе всех дел. Но эта парочка не ограничивалась делами, которые входят в компетенцию подобных организаций. Они стали торговать этой информацией с целью шантажа.
— Вы узнали, что одна из таких камер установлена в вашей спальне и разыграли весь этот спектакль? — догадалась я.
— Точно! — подтвердила Труфанова.
— Мы собирались ответить этим компроматом в суде, — заговорила Платова. — Ведь отправляя мне это кино, Сохотский был на двести процентов уверен, что я не побегу с доказательствами собственного преступления в полицию. А тут такой облом!
— И что дальше? — спросила я.
— Нас кто-то опередил, и оба друга убиты.
Я вскрикнула и прижала ладошкой рот.
— Выходит, это не вы были на моей съёмной квартире? — догадалась я вслух.
— Угадала, — подтвердила Платова.
— Значит я всё ещё в опасности? — гадала я.
— Точно! — Труфанова кивнула.
— Что же мне делать? — пропищала я, уверенная, что не перенесу второго похищения. — Идти в полицию?
— Дай мне этот диск, и мы вместе поищем причину, из-за которой тебя могут искать, — предложила Труфанова.
Послышался шум.
— Это ещё что такое? — проговорила Платова.
— Руки убери! — раздался голос Бармалея.
— Вот неугомонный! — обрадовалась я вслух. — Всё же обманул он вашего Макса.
— Ты это о ком сейчас? — не могла взять в толк Платова, о чём речь.
— Об рыцаре своём на белом коне, — с иронией объяснила я. — Это Бармалей, который раньше Иваном был…
Платова побледнела и встала, отчего я сделала вывод, что она не всё рассказала, впрочем, как и Бармалей. Но хотя бы теперь понятна причина его осведомлённости об жизни этой женщины.
— Не ждали?! — вопрошал Бармалей, волоча висевшую на руке служанку.
— Господи! — Платова прикрыла ладонями лицо.
— Не бойся, Ольга Петровна, я ненадолго! — заверил пьяным голосом Бармалей. — Только вот свою подшефную проведаю… А то меня твои обормоты напоить решили и за дверь выставить, — с этими словами он погрозил в пустоту пальцем свободной руки и заверил: — Не выйдет!
Глава 18. Сами с усами
— Может проводить? — промурлыкал из-за руля Макс.
— Сами с усами! — отвязано отозвался с заднего сиденья Бармалей.
Я поморщилась. В дорогу он прихватил из бара бутылку виски и теперь благоухал так, что как только встали, и прекратилась принудительная вентиляция, салон наполнился парами алкоголя.
Была глубокая ночь. Свет в доме горел лишь в нескольких окнах.
— Так проводить или нет? — допытывался Макс.
— Не стоит, — сказала я. — Кстати, а почему тебя зовут Макс, если имя Сергей?
— Фамилия у меня Максимов, — объяснил он.
— Теперь ясно! — произнесла я, размышляя, как быть с Бармалеем. Вести его к люку, в который он свалится и сломает себе что-нибудь, у меня не было ни желания не смелости. Забрать его домой решится только сумасшедший ну а отдать на хранение до утра Мишке, тоже утопия. Наверняка сосед спит богатырским сном.
«Не пропадёт!» — заверила я себя и вышла из машины.
Я уже дошла до подъезда, когда вдруг поняла, что Бармалей увязался следом.
— Ты куда? — спросила я.
— Ик! — громко икнул он, попытался приложиться к горлышку бутылки, но промазал и вылил себе на грудь приличную дозу виски.
Я вдруг вспомнила, как Бармалея втолкнули в подвал, и с каким восхищением рассказывала
