ними не воюют. Все трое оказались проводниками на ту сторону границы. В селе находилось полторы сотни боевиков. Один из проводников должен был переправить их в тренировочный лагерь на территории Пакистана. Второй проводник ждал попутного каравана, на котором моджахеды собирались везти пленных туда же, в лагерь.
Брагин приказал забрать второго проводника с собой. Остальных связали, а потом так же скрытно покинули село. Старший лейтенант с радистом уединились и долго работали в эфире, передавая координаты целей. В двадцать два часа по кишлаку был нанесён мощный бомбовый удар. На рассвете взвод вернулся на то же место, где ещё вчера было село. Искали своих. В одной из ям нашли чудом уцелевших восемь человек. Им оставили собранные боеприпасы, а также Максуна, который должен был вывести их к месту высадки разведгруппы. Радист вызвал «вертушку», и взвод двинулся на восток.
Проводник шёл строго по маршруту, не пытаясь свернуть в сторону. Перед тем как двинуться в путь, он показал Брагину точку на карте. Именно туда он и привёл взвод. Приблизившись к лагерю, проводник посмотрел на Брагина с усмешкой. Там, внизу, находилось две с половиной тысячи моджахедов. Пусть они были плохо обучены, но вооружены до зубов и смертельно ненавидели русских. В глазах проводника читался вопрос: «Что теперь будешь делать, командир?»
За сутки наблюдения удалось обнаружить всего два хорошо охраняемых места. Первым был штаб, где жили полевые командиры с американскими инструкторами. Второй пункт, тюрьму с военнопленными, показал сам проводник. Склады с горючим и боеприпасами почти не охранялись. Наверное, моджахеды считали, что в этом нет необходимости.
Брагин начертил в блокноте план лагеря и принялся рисовать на нём какие-то значки. Тут дозорный доложил о том, что в лагерь прибыли два ЗИЛа, после чего началась суматоха. Моджахеды спешно строились перед зданием тюрьмы. Оттуда вывели шестнадцать пленных – оборванных, шатающихся от изнеможения. Их поставили на колени перед строем. И началась массовая казнь – пленным поочерёдно отрезали головы. Каждый раз, когда обезглавленное тело падало на землю, ветер доносил до разведгруппы грозное эхо боевого клича: «Аллах Акбар!» Американцы стояли отдельной группой, безучастно наблюдая за казнью.
– Уроды проклятые, – пробормотал Брагин сквозь зубы.
Он разорвал листок, на котором составлял план операции по освобождению пленных. Затем созвал весь взвод и сурово произнёс:
– Ну что, братцы, задание мы провалили, пленных не спасли. Но после всего увиденного мы не имеем права уйти просто так. Для кого-то это будет боевое крещение, для кого-то, возможно, последний бой. Теперь наша задача – уничтожить это осиное гнездо. Каждый из вас знает, что нужно делать. Первое отделение минирует арсенал, второе – склад горючего, третье и четвёртое – ставят растяжки, пятое – снимает охранение. Работаем тихо. Сами понимаете – малейший шум, и домой не вернётся никто.
Бойцы слушали с напряжённым выражением на лицах. Многие из них наблюдали в бинокли сцену казни, и до сих пор не могли осознать весь ужас увиденного.
– Затем возвращаемся на исходную позицию, – продолжал Брагин. – Морозов, во время боя встанешь вторым номером к Имжанову. Будете прикрывать отход группы. А теперь всем готовиться и отдыхать. Бахром, покажи Морозову, как управляться с пулемётом. Если что, он тебя заменит. Нынче вторая тысяча патронов не будет лишней. Начало операции в ноль часов.
Бахром похлопал Морозова по плечу и кивком головы отозвал его в сторону.
– Видишь, вон там, в расщелине, удобное место. Надо будет там поставить пулемёт. Это единственное, для чего ты будешь мне нужен. Спустишь мне его на верёвке. Закрепи её так, чтобы я потом смог быстро подняться сюда. Меня не жди, уходи со всеми, я догоню.
– Нет, – твёрдо ответил Тимофей.
– Что – нет?
– Приказ был – прикрывать отход вместе с тобой. Вот вместе и будем уходить. А нет, так здесь с тобой и останусь.
– Не перечь дедушке, я дело говорю, – возразил Бахром.
Тимофей упрямо мотнул головой.
– Во-первых, приказы не обсуждаются. А во-вторых, как замкомандира, я буду принимать решение о времени нашего отхода.
– Ну, тогда одну «эфку» положи в правый карман, – посоветовал Бахром. – А как жарко станет, не забудь усики разжать. Нам в плен нельзя, никак нельзя, понимаешь?
Тимофей успокаивающе похлопал Бахрома по плечу.
– У меня с этими козлами свои счёты… Покажи лучше, как ствол менять в ПэКаэМе. У меня это всегда плохо получается.
– Тогда смотри.
Морозов понаблюдал за ловкими действиями Бахрома и несколько раз повторил процедуру. Он прекрасно понимал, что от его действий зависит не только его собственная жизнь, но и жизни товарищей.
Первым на воздух взлетел склад «горючки», следом за ним – склад боеприпасов. А дальше началось что-то невообразимое. Люди, бегающие по лагерю в дикой панике, начали самовозгораться. Уцелевшие моджахеды едва успевали унести ноги. Когда все собрались, Брагин поглядел в бинокль и присвистнул. Преследовать их никто не собирался. Дрожа от страха, как осиновые листья, враги отходили на северо-запад. Теперь и взвод Брагина мог оставить место уничтоженного лагеря.
На первом же привале командир взвода объявил:
– Я не знаю, все ли мы вернёмся из этой операции. Но тот, кто дойдёт, должен доложить о том, что у моджахедов появилось химическое оружие – фосфорные боеприпасы. До своих далеко, в эфир мы сможем выйти только на территории Афганистана. Воду и еду придётся экономить.
И начался нелёгкий обратный переход. Вокруг были только горы, перемежающиеся узкими сухими долинами. Маршрут проходил вдали от жилья. О возвращении в Афганистан бойцы узнали случайно. К тому времени у них уже четыре дня, как закончились припасы провизии. Приходилось заглушать голод водой из горных ручейков. Измождённый голодом проводник вывел отряд к какому-то кишлаку.
Тройка Морозов, Имжанов и Бородин вместе с проводником вошла в кишлак. По дороге они встретили только девочку лет десяти. Завидев троих грязных оборванных мужчин с оружием, она юркнула в ближайший дом. Морозов открыл дверь и едва не получил пулю в лоб. Бородин швырнул в помещение гранату и, ухватив Морозова за плечи, оттащил его за глинобитный забор-дувал.
Из дверей соседнего дома появился старик. Уставившись в глаза Морозова, он что-то кричал, потрясая клюкой в воздухе. Проводник приблизился к нему и сказал, что им нужна только еда. Они пришли за нею и уйдут, как только получат провизию, никого больше не тронув. Старик повернулся к своему дому и что-то крикнул в открытую дверь. Вскоре вышли несколько женщин с небольшими холщовыми мешками. Там оказались фрукты, хлеб и немного козьего сыра.
Морозов, как мог, поблагодарил их. Бойцы покинули кишлак без единого выстрела, больше никто не стрелял. Едва они вернулись к
