Когда Рыбаков остался в одних плавках и собрался уже прыгнуть в бассейн, мимо них лениво прошел коренастый мужчина в серой футболке. На плече у него висело махровое полотенце, ноги в резиновых шлепанцах бодро хлюпали по керамической плитке. Мужчина, по-видимому, находился в хорошем настроении — он весело насвистывал какой-то мотивчик.
Рыбаков машинально прислушался и обмер — мелодию из кинофильма «Семнадцать мгновений весны» спутать с чем-либо иным было невозможно. Профессор тоже оторвался от книги и недоуменно осматривался по сторонам, пытаясь обнаружить источник знакомых звуков.
— Вот он, ваш «BOSS», — тихо шепнул он Рыбакову, но тот и сам уже все понял.
Плотный шатен бросил свое полотенце на топчан, быстро разделся и, громко фыркая и брызгаясь, прыгнул в бирюзовую воду.
— Пойду сполоснусь, — сказал Рыбаков профессору, тоже прыгнул в бассейн и рыбкой ушел под воду, почти не подняв брызг.
Уваров, который решил идти ва-банк и частично раскрыть карты перед «шпионом», как он про себя называл Фишера, медленно плавал в центре бассейна. Неожиданно в полуметре от него на поверхности воды показалась знакомая бритая голова.
Рыбаков что-то спросил Уварова по-английски, но словарного запаса Никиты не хватило для того, чтобы понять, чего от него хотят.
— Извините, — широко улыбнулся он, — не понимаю…
Рыбаков опять повторил фразу, и в его голосе слышалась угроза. Уваров продолжал улыбаться.
— Если можно, по-русски. — Никита остановился на месте и лег на спину. — Я турист из России.
Рыбаков произнес что-то ругательное и поплыл к бортику.
— Вам привет из Центра! — бодро крикнул ему вслед Никита и злорадно ухмыльнулся.
Взбешенный «шпион» не оборачивался. Он и профессор быстро собрались и покинули зону отдыха. Уваров был доволен собой — противник выведен из равновесия. Еще немного, и из него можно будет вить веревки…
Долго плескаться Уваров не стал — боялся, что может простудить поясницу. В холодильнике нгубиевского «люкса» опера ожидало холодное пиво…
А Войцеховского в номере ждал совсем другой сюрприз.
— Михаил Александрович, вам придется уехать, — жестко заявил Рыбаков. — Ваше пребывание здесь становится небезопасным…
— Куда же я поеду? Домой в Кейптаун?
— Нет. Там тоже засада. — Андрей Борисович провел ладонью по своей лысой голове так, словно разглаживал волосы. — Поживете у моих друзей в Йоханнесбурге. Ночью вас отвезут.
— А вы?
— Я останусь. — Рыбаков сел в кресло. — Надо мне уравнение с одним известным решить.
— Это связано с тем письмом? — стал строить догадки профессор.
— Да.
— Может быть, я останусь и помогу вам?
— Нет, вы должны уехать. — Рыбаков пристально посмотрел на профессора. — Думаю, я справлюсь сам…
Утром следующего дня Уваров, с гудящей от вчерашнего вечернего пива головой, спустился к завтраку в ресторан отеля, надеясь снова встретить там «сладкую парочку» своих подопечных. Разжевывая омлет с мясом страуса, нравственный полицейский оглядывался по сторонам, пытаясь загнать похмельные ощущения в глубь организма. Получалось у него не очень хорошо. Не хватало допинга. Очень хотелось пива, но Никита всеми силами сдерживал себя. Он все-таки был на службе.
Рыбаков появился позднее обычного. Он набрал со шведского стола тарелку снеди и уселся на свое место, окидывая зал проницательным взглядом. Заметив Уварова, зло поморщился и повернулся к нему спиной.
Никита довольно усмехнулся. Но его ликование длилось недолго — профессор Войцеховский все не появлялся, и Уваров заволновался.
Тем же утром в деревне баквена бурно отпраздновавший вчерашнюю победу вождь Питер Нгуби отдал шаману распоряжение о подготовке к обряду посвящения в воины.
Шаман почтительно выслушал вождя, что-то коротко ответил и покинул царское бунгало, где принимал его Петр Первый. Нгубиев взял со стола стакан свежевыжатого сока, выпил его залпом и, отдышавшись, повернулся к операм:
— Короче, мужики. У меня к вам еще одно дело есть…
— Какое? — насторожился Вася.
— Сегодня обряд будет. Посвящение в воины баквена. Ну, там, шуры-муры, костер, танцы и все такое…
— Понятно, — оборвал вождя Плахов. — От нас-то что требуется?
— Ну, короче, в воины вас надо посвятить. Так надо.
— Зачем?
— Чтобы Шакил, падла, не подумал свое решение изменять. Если среди моих баквена будут русские «мафиози», то он не пикнет больше, железно.
— Да ты с ума сошел! — воскликнул Вася. — Ну, ты, Петя, даешь… А в невесты нас не надо посвящать?
— Да вы что, мужики, это реальная процедура, все очень просто! Грудину вам разрисуют, потом воинское зелье выпьете, потанцуете малька — и все дела.
— Что за зелье?
— Лечебное, — вскочил Петруха. — Полезное, на травках местных. Болеть не будете, силы прибавит и все такое…
— Поди, наркота какая-нибудь, — усомнился Рогов в словах вождя.
— Ну конечно, малька оно торкает, — согласился Петр, — но только самый децл, как пива попить. Соглашайтесь, мужики! Представьте, какая экзотика… Все в России от зависти умрут.
— Лишь бы здесь самим не умереть.
— Не умрете.
— Ладно, Петр, кончай агитировать, — согласился Плахов, подумав. — Мы не против.
— А почему бы и нет? — Рогов широко улыбнулся. — Вот расскажу тестю, он не поверит!
— Ну и ладушки, мужики, — обрадовался Нгубиев. — Пусть Шакил знает, что у нас все реально.
В этот момент у Петрухи зазвонил телефон.
— А, Никита Андреич, здрасте… Сейчас передаю…
Плахов взял трубку и услышал в ней взволнованный голос Уварова:
— Игорек, ты?
— Да. Привет.
— Слушай, здесь такая ерунда, — издалека начал Никита. — Короче, профессор пропал.
— Как пропал?
— На завтрак сегодня Рыбаков один приперся. Я сразу в регистратуру, а мне там говорят — съехал Войцеховский. Может, он домой?..
— Доигрался, — раздраженно бросил Игорь. — А Рыбаков остался?
— Этот на месте, — вздохнул Уваров.
— Короче, заканчивай, Никита! Все, хватит, сворачивай лавочку.
— Что-то тебя слышно плохо! — заорал в трубку Уваров. — До завтра ждите, я перезвоню!
Трубка разразилась короткими гудками.
— Что, профессор свалил? — спросил Рогов.
— Да, — зло подтвердил Плахов.
— Наверняка спугнул он их. Говорил я, не надо было его посылать.
