чего это растение безжалостно вырубалось), а кузнец ставил на получившихся пассатижах, молотках, мотыгах, пилах китайские клейма, таким образом, что теперь доказать, что это не изготовлено руками китайцев, было трудно.
Часть трофеев шла на продажу в китайском квартале, часть использовалась прииском.
Прииск не добывал, вернее не только добывал макры. Они вырубали всё, похожее на лес, как на деловую древесину, так и на дрова. Этими дровами топили плавильные печи, в которых переплавляли любой металлический хлам, не нашедший другого применения у трудолюбивых хозяйственных китайцев.
За последнее время предприятие, которое формально принадлежало мне со всеми потрохами, разрослось и окрепло.
Китайцы поставили стационарные артефакты (как законно приобретённые, так и доставленные контрабандно) по защите территории.
Они механизировали всё что могли, причём эту механику изготавливали сами из вырубаемого леса.
Какие-то рычаги, винтообразные водонапорные устройства, вымывание грунтов, отвод вод, перемещение грунта, строительство технических дорог, самодельные тележки, лопаты, и прочее, прочее.
Прииск добывал, по большей части незаконно вторгаясь в чужую брошенную собственность, макры и иные ценности, превратившись в мощное региональное предприятие.
Старики, в случае малейшей опасности подавая сигнал (который должны были повторить на самом прииске, для чего там сидела команда подростков), отзывали всех поисковиков и лесорубов, ведь те работали незаконно, обратно на прииск.
А если кто-то увидит свежую (и при этом нелегальную) вырубку, то китайцы что скажут?
Правильно, «не понимать по-русски». И это у них есть ещё неплохой адвокат для юридической защиты.
Глава 12
Фигаро
— Чен, брат! — издали поприветствовал я его.
Чен стоял посреди группы из девяти рабочих, которые воинственно потрясали лопатами и что-то ему горячо доказывали.
На меня он глянул с некоторой надеждой, впрочем, было понятно, что в этих разборках на китайском языке я ему не помощник.
В итоге он разразился длинной и даже слегка эмоциональной тирадой на китайском языке, после которой рабочие понимающе закивали, выстроились в некое подобие армейской шеренги, закинули лопаты на плечи и ушли, кажется, ещё и напевая себе под нос.
…
Мы присели на длинной лавке у торца одного из зданий комплекса, причём я упорно не мог вспомнить, было ли это здание тут раньше или его китайцы возвели в последнее время.
— Всё нормально? Как у нас тут дела?
— Идут понемногу. Порода копается, отвалы наполняются, соседний холм перестанет существовать в течение месяца, — он махнул рукой куда-то влево.
— Здорово. Есть смысл прикупить парочку соседних участков?
— Нет, — он отрицательно махнул головой. — Ты же видишь наши методы работы. К чему нам собственность, если мы и так берём в окрестностях наших участков то, что посчитаем полезным?
— И то верно. Как себя чувствует Мин?
— Рана зажила. Кстати, родителям мы про это не говорили, так что ты смотри, тоже не проболтайся!
— Конечно! Ты и сам должен помнить, как помощник адвоката, что знать много тайн — это часть нашей работы.
— Моя сестра уже начала реально выходить на работу. По её рассказам, постоянно спорит с каким-то заводским Рабиновичем.
— Недовольна им? — тут же встревожился я.
Направления бюрократии и бухгалтерии были очень важными, так что проседание взаимопонимания этих основополагающих столпов заводской администрации грозило мне и Кастету (который понимал в этом ещё меньше меня) большими проблемами.
— Не думаю. Ругается, значит взаимодействует. А то, что они часто не согласны друг с другом — это всего лишь частности.
— Ты знаешь, что ещё пара месяцев и тебя вполне можно отправлять на адвокатский экзамен за получением полноценного адвокатского статуса?
Чен от этих слов ощутимо вздрогнул:
— Босс, я пока не готов. Я, конечно, много учу и читаю, чтобы хотя бы немного соответствовать тому диплому. Но из-за занятости на прииске мне, фактически, приходится получать полноценное образование на дому, ещё и по вечерам, чтобы знать теорию юриспруденции.
— Ты здорово переоцениваешь уровень своих будущих коллег. Там большинство буквы местами путает, а про гражданский кодекс знают только то, что это такая книжка чёрного цвета. Ладно, вижу у тебя большая нагрузка, а то попросить хотел…
— Что-то сделать?
— Ну да. Мне нужен комплект учредительных документов, новая фирма. Но, смотрю, тебе некогда.
— Если ждёт до завтра, то сделаю. Что за фирма будет? Есть название, виды деятельности, кто учредитель, директор?
— Всё написал, — подал ему лист с записями. — Учредитель я, директор моя сестра Иона, название пока что «Вольф трейд компани».
— С явным закосом под англичан. А кто такой Вольф?
— Никто, это для отвода глаз. Реальный подтекст и смысл в том, что волка ноги кормят, это торговля с перемещением товара.
— Наша, то есть, для общины?
— Да. Танлу-Же давно об этом просил.
— Тогда тем более сделаю, — он тяжело вздохнул. — Только завтра. Тут у меня несколько бригад с инженером переругались. Вот, жалуются на него. Пойду выслушаю другую сторону и найду компромисс. Когда тут учить законы?
— Ну, не спеши, а то так и до нервного срыва недалеко, — я чувствовал себя эксплуататором, потому что многие вопросы мог бы взять на себя и сделать сам. Но также я знал, что его производительность никак не уступает моей, а мне нужно свободное время, чтобы проворачивать свои аферы.
…
Из Макарьевской Изнанки я вернулся обратно в город.
В окнах здания с вывеской «Библиотека имени рода графа Кротовского», выполненного кривоватым трудночитаемым почерком, уже загорался свет.
Потёртая медная ручка двустворчатой двери библиотеки туго подалась, повернулась, впуская меня в теплоту и тишину храма книг. В нос мягко толкнулся стоячий запах валерианы.
За деревянным бюро, как толстый фриц в окопе, восседала седовласая максимально недружелюбная тётенька, которая, впрочем, при моём поведении изобразила что-то вроде улыбки.
Обычно, когда человек улыбается, то уголки его губ движутся вверх. В её случае провисала середина.
— Добрый день, Римма Андреевна, — учтиво поклонился я.
— Здравствуйте, Аркадий Ефимович. Вы к нам зачастили, — вот что это, если не тонкий стёб со стороны библиотекаря? — Желаете припасть к источнику знаний?
— Век живи, век учись, а всё равно дураком помрёшь.
— Древние говорили, «век живи, век учись тому, как следует жить», — со вздохом наставительно ответила она. — Чем могу быть полезна юному барону? Будете восполнять пробелы в краеведении? В основном или в профильном образовании?
— Судебные разделы, дела о наследовании. В частности, дела о наследстве среди высших дворянских
