дороге. Пушка стояла, вроде «сорокапятки», мелкая такая, следы на снегу есть, а живых нет. Видимо всех на дорогу погнали. Я достал гранату, единственная что нашёл, вроде «Ф-1», и выдернув кольцо, подложил под колесо. Стронут, будет подрыв. Так, мелкая неприятность, а приятно.
Я метров сто ещё прошёл, кидая в себя малые исцеления, постепенно приводя тело к стандарту, нормальное лечение позже проведу, главное двигаюсь, и не холодно, когда мне приказали:
- Стой! Замри. Руки на виду держи!
Из-за ствола дерева вышел явно командир, в желтоватом овечьем полушубке, перевитом ремнями, в будёновке, и валенках, держа меня на прицеле пистолета «ТТ». На боку у того пистолет-пулемёт висел на ремне, рожковый, но почему-то пистолет использовал. Наверное, патронов нет. Любопытно, все бойцы и командиры, погибшие, что я на дороге видел, в лёгких шинельках, сапогах, а этот в зимний комплект одежды одет. С чего такая разница? Однако бузить не стал, подняв руки. Ещё два бойца появились, эти уже легко одеты, как те на дороге, разоружили меня. Один завистливо сглотнул, видя, как я лепёшку доедаю, меня уже обыскали, сидор сняли, съестного больше не было.
- Кто такой? - спросил командир.
- Не знаю. Не помню. Очнулся, когда финны обыскивали. В памяти как стена, прошлое не знаю, даже имени своего. Убил обоих, переоделся в их форму, она теплая, моя шинелька совсем не грела, замерзал, стал уходить в лес, а тут вы.
- Не помнишь кто ты такой?
- Не помню.
- Документы сохранил?
- Вроде не было. У финнов не нашёл.
- Подозрительный ты. По-нашему вроде чисто говоришь. С нами пойдёшь.
Мне руки сзади связали, и мы двинули прочь. В отряде комиссара, так к нему бойцы обращались, было два десятка бойцов и два командира, двух ещё несли на носилках, укутав как могли. Меня кстати не раздевали, хотя многие поглядывали, явно об этом думая. Так и шли. Связанные руки не мешали мне использовать плетения на ауре, так что как накопиться, пускал малое исцеление, поэтому, когда прошли километров десять, где-то так, и встали на отдых, на краю леса, двое пытались костёр разжечь, натаскав еловых лап, и шоркая спичками о коробок, явно согреться и воды вскипятись, я уже окончательно восстановил тело и внутренние органы. Порядок. Однако нужно дальше работать, а у меня руки связаны. Ещё плетения, что у меня на ауре, они всего неделю продержаться, и активная аура их уничтожит. Защиты-то от её влияния те не имеют. Впрочем, это не беда, сплести новые не долго. Просто мне нужно свободное место и время чтобы подготовить ауру и перенести на её глубокие слои копию своей памяти, больно меня это беспокоит, а это тоже дело не на минуту. Тут я замер, вслушиваясь, но шум передвижения и разговоры вокруг мешали:
- А ну заткнулись все! - рявкнул я.
Больше от шока все замерли, я стал крутить головой вслушиваясь. Я опытный лесовик, в тайге лет тридцать прожил в Сибири. Уже когда владел корпорацией, нравилось мне там. купил земли и жил в тереме.
- Кто-то идёт, - сообщил я. - Группа, метрах в четырёхстах. В той стороне.
Указал я подбородком в нужную сторону. Комиссар задумчиво на меня поглядывая, отправил трёх бойцов, с сержантом, на разведку. На такое сообщение тот явно с трудом, но отреагировал. Понимал, что это может плохо кончиться. Через пять минут разведка привела четыре десятка наших бойцов и командиров. У нас костерок как раз запалил старшина, но умело, уже три котелка подвесили, забитых снегом. Пока новички с нами соединялись, а старший командир докладывал комиссару, один из новоприбывших, в танковом шлемофоне, по треугольникам старший сержант, вдруг воскликнул:
- Ерёма, а ты чего тут и связанный? Да в финской форме.
А меня, как и положено часовой охранял с винтовкой, на которой штык надет. Рядом притоптывал, пытаясь согреться. А комиссар заметил это, окликнул танкиста:
- Сержант, вы его знаете?
- Да, товарищ полковой комиссар. Это боец из нашего танкового батальона, красноармеец Ерёменко. Ерёма, ты чего молчишь?
- Помнишь его? - спросил у меня комиссар, подходя.
Я молча отрицательно покачал головой. Кстати, меня ещё двое опознали из этой группы, из одной части мы. А комиссар пояснил им:
- Не помнит он, памяти лишился, двух финских солдат убил, переоделся и на нас вышел. Думали финн притворяется, но раз опознали, снять верёвки, наш парень, жаль беспамятный.
Часового сняли с поста, как и верёвки с меня, хотя ничего из снятого не вернули, всё давно поделили, так что я с теми парнями соединился, что из одного батальона, ну и стал вести их опрос. Хочу знать в кого попал. Мне тут выживать не один десяток лет, может под той личностью в которого попал, бойца Ерёменко, и буду жить. Ну и вот слушая сержанта-танкиста, он бывшего хозяина этого тела хорошо знал, они из одного взвода, только на разных машинах воевали, сам вспоминал как то время прошло, до удара по Эдему. Надо сказать, было о чём вспомнить. Главное, я выполнил то, что хотел, обучился в университете за два года, и избежав мобилизации, там всех гребли, устроился в университете на должность преподавателя и аспиранта. Я считал, что недоучился, знаний не хватало собрать портал, и думал, что год аспирантуры мне поможет, да вот не успел. Доучиться не успел, а знаний думаю уже хватает. Однако воспоминания были прерваны, да и сержант до конца рассказать не успел, только начал, как совсем рядом грохнул выстрел, и вдруг начался бой. С пулемётами. Не у нас, но совсем рядом. Меньше километра будет.
- Занять позиции, - начал командовать комиссар, пока бойцы бестолково суетились, просто не зная где эти позиции, но пара опытных сержантов и один командир, работая матом и кулаками, если потребуется, быстро всех распределили.
А я так без оружия и остался, даже ремня нет. Меня в общею цепь положили, рядом с сержантом лёг, у того танковый пулемёт был. Да и бой не у нас шёл. хотя иногда пули щёлками по деревьям. Похоже где-то рядом финны перехватили такую же группу окруженцев, что рвались к своим, вроде нас. Комиссар это тоже понял, и стал формировать боевую группу, решил идти на выручку к нашим. Это он правильно подумал, своих надо выручать. Только почему меня безоружного включили в эту группу, назначив переносчиком боеприпасов для сержанта-танкиста? Эти два запасных диска он и сам поносить может. Однако, делать нечего,
