не исчезает. Как будто он сидит со мной за роялем.
Дыши, Каденс.
Я заправляю юбку под себя, выдыхаю и кладу руки на клавиши. С каким-то благоговением я начинаю играть. Сначала нерешительно. А потом все увереннее, когда музыка внутри меня вырывается наружу.
В зале становится тихо. Все официанты и обслуживающий персонал наблюдают за мной, но я не смотрю на них.
Музыка движется через меня, мощная сила. Энергия, которую я чувствую внутри, подстегивает ритм.
Быстрее.
Быстрее.
Крещендо, которого я так жаждала.
Я закрываю глаза и отдаюсь моменту.
Время чужое понятие. Преходящее. Оно течет, не касаясь меня.
Я не знаю, как долго я играю, когда наконец чувствую что-то, кроме восторга. Это что-то, что задевает мою душу. Огонь, полыхающий на моей коже. Кто-то смотрит на меня.
Я поднимаю взгляд.
Братья Кросс.
Они стоят в конце вечеринки, но Зейн и Финн стоят ко мне спиной и разговаривают со стайкой девушек, которые их окружают. Это не они заставили меня почувствовать себя так, будто я воспламенилась.
Это Датч.
Вот дерьмо. Он пришел.
Мало того, он стоит с Пэрис. Ее рука лежит на его руке, и она покачивает головой в такт музыке, используя медленный, знойный ритм песни, чтобы потереться о Датча.
Острая боль пронзает мой живот. Я отвожу взгляд и сосредотачиваюсь на игре.
К сожалению, я не могу не видеть его и Пэрис вместе.
Неужели они теперь вместе? Он натравил на меня Пэрис, потому что она его новая королева, а я должна служить им обоим?
Чем больше я думаю об этом, тем сильнее сжимается горло.
Оно болит.
И это меня бесит.
Почему меня должно волновать, что Датч с Пэрис? Они оба должны вместе прыгнуть с моста.
Пока я сердито играю, меня посещает новая мысль. Что я буду делать, если Датч ворвется на сцену и сорвет с меня парик на глазах у всех? Это будет конец игры. Я получу шрам на всю жизнь.
Я слежу за ним, пока играю, но он не подходит ко мне. Он просто стоит сзади, глядя мне в лицо и позволяя Пэрис прижиматься к нему — настолько, насколько она может в этом обтягивающем русалочьем платье.
Минуты теперь кажутся часами. Каждое тиканье часов когтями впивается в мою кожу и кости. Я едва могу досидеть до конца игры.
Руки дрожат так сильно, что я неловко стучу по клавишам.
Это стыдно.
И от этого стыда я еще больше напрягаюсь.
Датч наклоняется, чтобы прошептать что-то на ухо Пэрис, но его глаза все еще смотрят на меня. Я чувствую себя вытянутой и обнаженной. Как будто я стою голая за роялем, и те части меня, которые являются личными и ценными, выставлены на всеобщее обозрение и названы никчемными.
Я ухожу в себя.
Наконец Пэрис отпускает Датча и поднимается на сцену, чтобы освободить меня от моих обязанностей. Пока она там, она произносит небольшую речь. Толпа аплодирует мне, но я едва слышу их. С небольшой и нервной улыбкой я опускаю голову и спешу к выходу.
И тут я вижу Кристу. Она пьяная вваливается в роскошный дом Пэрис.
Ее глаза встречаются с моими. Ее взгляд чудовищно темный.
— Ты!
Она указывает в мою сторону.
Она узнала меня?
В тревоге я закрываю лицо рукой и спешу в противоположном направлении, ища другой выход.
Я замечаю открытый балкон, вскарабкиваюсь через дверь и прыгаю под лестницу, чтобы спрятаться в тени.
Над моей головой раздаются чьи-то шаги. Я задерживаю дыхание, словно я звезда фильма ужасов.
Туд. Туд. Туд.
Удаляющиеся шаги заставляют мои плечи опуститься в облегчении. Я в безопасности. Пока что.
Но как мне выбраться отсюда, чтобы Криста меня не заметила?
Вокруг участка забор. Боковые ворота ведут к передней части дома. Я могу воспользоваться этим выходом, но мне никак не удастся скрыться от посторонних глаз, если я появлюсь на виду в этом ослепительно-рыжем парике.
В темноте я срываю парик, вытряхиваю из пиджака плечи, а затем сворачиваю его в комок, чтобы получилось что-то вроде сумочки.
Распуская волосы, я позволяю каштановым прядям упасть на рубашку. Вытаскивание линз без зеркала требует сноровки, но я справляюсь с этим и протираю лицо салфеткой для макияжа.
Идеально.
Теперь, когда я превратилась в свою заурядную девчонку, я могу смешаться с толпой и сбежать, прежде чем Криста найдет меня.
Пригнув голову, чтобы не удариться ею о палубу, я начинаю на цыпочках пробираться к боковым воротам, когда замечаю движение тени.
— Мне показалось, что я кого-то услышал внизу. — Говорит голос. — Привет, Каденс.
Проклятье.
Я вскидываю голову, и в горле раздается тихий вздох.
Сол.
Мои пальцы крепко сжимают пиджак, в котором лежит мой рыжий парик. Я безумно надеюсь, что Сол не видит пряди волос сквозь складки моей импровизированной сумочки.
— Что...что ты здесь делаешь? — Заикаюсь я.
— Я пришел подышать воздухом. Здесь слишком душно. — Он жестом показывает на меня. — Что в пиджаке?
— Ничего.
Я прячу его за спину.
Он мягко улыбается. Передернув плечами, он изучает меня в лунном свете.
— Так ты и есть та самая знаменитая Рыжая.
Потрясенная, я смотрю на него с нарастающим ужасом.
Он знает.
Сол опускает руку на ступеньку.
Глаза такие глубокие и карие, что в них отражается черный бархат неба, и он говорит: — Садись, Каденс. Давай поговорим.
14.
КАДЕНС
Взгляд Сола добрый, а тишина успокаивает.
Я делаю резкий вдох и поднимаю лицо вверх, пытаясь успокоить пульс, напоминая себе, что Сол — не враг. Даже если он лучший друг самого дьявола.
Его рука касается моей, когда он поворачивается ко мне.
— Ты не должна бояться. Я не собираюсь рассказывать Датчу.
— Датч уже знает.
Его брови подпрыгивают. Затем он кивает сам себе, как будто это что-то объясняет.
Я спрашиваю: — Датч не рассказывает тебе все свои самые темные секреты?
— Мы все имеем право на свои секреты. Даже ты, Купер.
Я поднимаю взгляд, услышав в его голосе понимание. Он — полная противоположность Датчу и его братьям, что кажется странным, учитывая, что они — явно сплоченная группа.
Лунный свет падает на его иссиня-черные волосы, шоколадно-карие глаза и линию челюсти, способную расколоть стекло. Стоя, Сол возвышался бы надо мной, но сидя бок о бок, как сейчас, он кажется досягаемым.
— Почему ты сбежал сюда? — Спрашиваю я.
Он осматривает разросшиеся кусты на заднем дворе. Я слежу за
