Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
«Тьфу! – выругался про себя Бондарь. – Пропади ты пропадом, тварь! Тебя бы осиновым колом ублажить, да не в сердце его вогнать, а так вставить, чтобы ты до скончания века на нем пропеллером вертелась. Сальто-мортале, говоришь? Погоди, ты у меня еще покувыркаешься, Леди М. Я тебе не «дружок», а служебный пес, который тебя не тяпнул только по причине отсутствия соответствующего приказа. Но прозвучит «фас!» – и вцеплюсь тебе в глотку без колебания. Скорей бы. Нервы на пределе. Надолго меня не хватит».
По непроницаемому лицу Бондаря, вошедшего в вагон, невозможно было заподозрить, что он близок к отчаянию. Получив приказ действовать, он сразу почувствовал, что задание будет непростым, но не ожидал, что выполнять его будет так тошно. Теперь вот предстоит длительная командировка на кудыкину гору, и отказаться нельзя. Бондарь пока что ни на шаг не приблизился к той тайне, ради которой перевоплотился в отставного фээсбэшника, готового взяться за любую работу.
А тайна существовала.
Шут с ним, с туристическим бизнесом Морталюк. И пусть бы она устраивала кастинги, подбирая моделек. Но куда девались те, которые участвовали в конкурсах и отсеивались на последнем или предпоследнем этапах? За последний год таких пропавших без вести девушек, обратившихся в модельное агентство Морталюк, насчитывалось около трех десятков. Проживали они в разных областях России, а потому милиция не видела или не желала видеть в этом настораживающей системы. Заявления об исчезновении несостоявшихся манекенщиц принимались неохотно, расследования велись спустя рукава, ни одно возбужденное дело не было доведено до конца. Более того, примерно полторы недели назад все пропавшие девушки, словно сговорившись, обзвонили своих родных и близких, твердя одно и то же. Устроились, мол, на хорошую работу, все в порядке, просим не беспокоиться и не паниковать.
Родители таким новостям не обрадовались, но в отделения милиции бегать перестали. Дела, одно за другим, стали закрываться по причине отсутствия состава преступления. Так бы и забылась история, если бы не аналитическое управление ФСБ. Там с давних пор изучались и систематизировались оперативные сводки МВД, поскольку в этой мутной воде водилась не только всякая уголовная мелочь, но и крупные хищники, отслеживаемые на Лубянке. Еженедельные отчеты аналитиков заносились в банки данных, компьютеры их обрабатывали и сортировали, отделяя зерна от плевел. Раз в месяц на стол руководства ложились аналитические выкладки, на основании которых можно было судить об аномалиях в общей картине преступности. В соответствии с новыми задачами, поставленными перед ФСБ, борьба велась не только со шпионажем и терроризмом, все активнее проводились операции по предотвращению коррупции, торговли оружием, наркотиками и работорговли.
Даже если, Морталюк не скатилась до банальных поставок русских девушек в иностранные бордели, следовало хорошенько присмотреться к ее нынешнему образу жизни и окружению. В полном соответствии с бессмертным жегловским постулатом о том, что вор должен сидеть в тюрьме, на Лубянке не оставляли надежд поймать Леди М на незаконной деятельности, чтобы, наконец, упечь ее за решетку. Но самым важным было отыскать пропавших девушек и, если они попали в беду, выручить их. Куда они подевались? Почему все звонили домой с одного мобильного телефона? Где и, главное, зачем держали всю эту ораву незадачливых любительниц красивой жизни?
Задумавшийся Бондарь чуть не пропустил свою остановку, в последний момент протиснулся между створками начавших съезжаться дверей и очутился на перроне станции «Театральная», многолюдной, несмотря на то что час пик постепенно сходил на убыль. Людские потоки текли мимо, образуя вокруг замершего Бондаря что-то вроде бурлящего водоворота. Одни косились, другие злобно ворчали, третьи норовили зацепить баулом. Вливаясь в толпу, ты становишься ее частью, выпадая из нее, превращаешься в объект недоброжелательного внимания. Гораздо удобнее быть как все или хотя бы таким казаться.
Ускоряя шаг, Бондарь выставил правое плечо вперед, вклиниваясь между людьми, добрался до выхода из подземного перехода и остановился возле малость поддатой цветочницы.
– Сколько стоят ваши пионы?
– Это гладиолусы, – оскорбилась женщина, покрепче прижимая ногами свое ведро.
Обратившийся к ней тип с порезанной щекой и шрамом на подбородке нисколько не походил на тех мужчин, которые покупают цветы у уличных торговок. Под его длинным пальто вполне мог скрываться большой черный пистолет, а может, даже два. И улыбался он так, словно в последний раз делал это давным-давно и теперь учился делать это заново.
Бондарю действительно было не по себе. В последний раз он покупал цветы, когда навещал родительские могилы на кладбище. Ему вдруг почудилось, что если он явится с букетом к Ирине, то это будет очень плохим предзнаменованием. И все же Бондарь достал из кармана деньги. Когда они появляются, их необходимо тратить.
– Гладиолусы так гладиолусы, – сказал он. – Сколько?
– Штука – сороковник, – нахально заявила цветочница, загнув цену чуть ли не втрое.
– Дайте десяток. – Бондарь беспрекословно отсчитал четыре сторублевых купюры.
Ошеломленная цветочница наделила его ворохом гладиолусов, спешно замотанным в целлофан, и подумала, что насчет пистолетов она погорячилась. Мужчина как мужчина, только ему не до веселья. Оно не удивительно. У человека, надо понимать, горе. Ведь четное число цветов покупают покойникам, а не живым.
Цветочница бросила последний взгляд вслед удаляющейся фигуре в просторном черном пальто и поежилась.
Дверь Бондарь открыл сам, так и не отважившись тронуть кнопку звонка. Вошел в прихожую, включил свет, потоптался, сбрасывая обувь и пальто. Никто на шум не вышел. Тишина в квартире была гнетущей. Осуждающей.
– Гм, – кашлянул Бондарь, шурша целлофановым кульком.
Ирина по-прежнему никак не реагировала на его возвращение. Приблизив лицо к зеркалу, Бондарь провел пальцем вдоль припухшего рубца на скуле. Н-да, подумал он, за порез от бритья выдать не получится. И вообще кривить душой не хотелось. Постоянно выдавая себя за кого-то другого во время выполнения заданий, учишься дорожить минутами, когда можешь побыть самим собой. Но как рассказать Ирине правду о событиях вчерашнего дня? И как объяснить, что звонить ей он не стал, опасаясь прослушивания? Она могла выдать Бондаря неосторожной фразой. Спросить, к примеру, связано ли его отсутствие с выполнением нового задания. Ведь Ирина не поверила в то, что Бондарь бросил службу и ушел на вольные хлеба. Слишком хорошо она его знала. Настолько хорошо, что он понятия не имел, как станет выкручиваться.
Оттягивая неизбежное выяснение отношений, он постарался придать взгляду решимость и спокойствие, которых не испытывал. Выставил дурацкий букет перед собой и двинулся в глубь квартиры.
На кухне Ирины не было, там царили чистота и порядок, но вкусные запахи за сутки выветрились, словно их там никогда не было. Гостиная тоже была пуста и неприветлива. Подбадривая себя новой серией покашливаний, Бондарь заглянул в спальню.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
