— Вряд ли я вообще теперь выйду замуж, — улыбнулась в ответ, еще более ехидно, чем он.
— Зря ты так думаешь. Вот эртинцы никогда не радели за невинность. Это у людей и драконов все сложно. Так что, подумай, может, нужно опять сворачивать в другую сторону, если у тебя только одна цель в жизни — удачно выйти замуж? — парировал гад, нанизав филе рыбы на выточенную острую ветку.
Я отвернулась, чтобы не разглядывать его сильные плечи в сполохах огня, надела на запястье браслет и сухо отчеканила:
— Я наследница престола и не решаю такие вещи, но… Жрецы предполагали, что сила Айшура пробудится с потерей невинности, а это, как видишь, не случилось. Я даже толком не дракон. Какой от меня прок? Факел зажечь? — щелкнула пальцем, вызвав свечку огонька. Сил было мало, но потихоньку заполнялась. Хотя такой мощи, как у отца, у меня никогда не будет. — Или лошадь напоить? — подняв ладонь, вызвала мамину магию, наполнила чашу и, подбросив руку вверх, разбила воду о сгусток огня. Они с шипением поглотили друг друга. — Жаль, к жизни эти умения не возвращают.
Арман с интересом, словно завороженный, наблюдал за моей магией.
— Просто ты другая. Не похожа на принцессу… совсем, — поставил рыбу запекаться и медленно подступил ко мне. Сел рядом и завертел руками, силясь повторить мои движения. Заулыбался широко, по-детски как-то, я даже смутилась и накрыла ладонью горящую щеку. — Всегда восхищался магией. Знаешь, эртинцы такой силой не обладают. У каждого оборотня в подростковом возрасте проявляется особенный дар. Мой пришел в тот день, когда я едва не умер от укуса змеи. Очнулся и понял, что могу подчинять животных и птиц. А потом дар усилился. К восемнадцати годам я мог через укус воздействовать на любую расу Диона. Поэтому меня и отправили, чтобы тебя, — посмотрел в мои глаза и невесомо коснулся руки кончиками пальцев.
— Чтобы убить, подчинять не нужно… — слетело с губ.
Я отстранилась, пролепетала испуганно, сжалась всем телом.
— Не нужно, Арман.
— Я больше не прикоснусь к тебе, не бойся меня, — оборотень тяжело вздохнул, но не отвел взгляд.
Я встала и отвернулась к нему спиной.
— Я не тебя боюсь.
— А кого? — спросил почти шепотом.
Дрогнув, потерла озябшие плечи.
— Не важно.
— Скажи.
— Рыба… не сгорит?
— Не увиливай.
— Слишком ты хорошенький стал внезапно, — я отошла к костру и проверила готовность рыбы. Мне необходимо было сбежать от ответа, потому что озвучивать, что боюсь себя, не буду. Пусть хоть пытает.
— Не обольщайся, — отсек Арман в своей привычной надменной манере, будто догадался, что я хотела сказать. — Я такой, какой есть. И в том, что нравлюсь тебе, не виноват.
Я хрипло засмеялась, давясь эмоциями и яростью. Уставилась на каменную стену, усеянную сталактитами и янтарными каплями, но каждая клеточка тела желала повернуться и хоть взглядом прикоснуться к… моему врагу.
— Не обольщайся. Ты мне не нравишься, — получилось выдавить.
— Оказывается, ты совсем не умеешь врать, — раздался за спиной противный смешок. — А этому наследников престола учат с пеленок.
Сжала зубы до хруста. Именно этого я и боюсь.
Несмотря ни на что засматриваюсь на оборотня, изучаю его профиль, замираю на пересчитывании родинок, шрамов и пытаюсь понять смысл нательных рисунков.
И не заметить мой интерес может разве что глупец.
Арман не из таких.
— Мои родители — честные люди, — я все-таки повернулась, стянула руки на груди, чтобы чувствовать себя хоть немного защищенней. — Ничему такому меня не учили, а вот надрать зад уроду вроде тебя я умею благодаря отцу. И докажу это, когда метку сведу.
— Знаешь, Лиа, вот ты сейчас говоришь, а меня не покидает чувство, что вовсе не вертронскую принцессу мы украли. Тебя растили на подмену альены? Скажи правду. Если так, то все для нас будет гораздо проще.
— Ты будто лурийских сказок перечитал, — хохотнула я. — Это морские любят детей подкидывать в чужие семьи. Хотя… — меня вдруг осенило. — Слушай, а ведь и правда. Дедушка Ронис в свое время так маму от отбора пытался уберечь.
Арман прыснул со смеху.
— Мама любила мне читать лурийские сказки на ночь. Как сейчас помню «Две жемчужины». Там морскую принцессу заменили на прислужницу, — взгляд оборотня стал мечтательным и теплым. — А историю твоей семьи я хорошо знаю от Элияра.
— Кто это?
— Элияр Шиин — пророк и… мой отчим, который заменил родного отца, — его глаза загорелись фосфором во тьме.
— И что же он напророчил тебе?
— Не мне, а всему миру, — жестом очертил круг. — Когда Айшур прорвался и заразил льдом твоих родителей, Элияру пришло откровение, что отпрыск Тоеров уничтожит мир. Его сила будет такой мощной, что сметет Эртин с лица Диона. Нельзя допустить, чтобы первородный ледяной дракон выжил, — Арман посмотрел мне в глаза иначе, совсем не так, как обычно. Я будто увидела тоску и боль в огромных зеленых, как сочная трава, радужках.
— Я — единственная дочь альена Тоера, — мрачно припечатала и вздернула подбородок. — Так что, лучше бы ты меня убил сразу…
— Я так и хотел, но…
Оборвал ответ на полуслове.
Пока жарилась рыба, мы сидели по углам пещеры и оба молчали. Я осознавала услышанное и стискивала кулаки до боли. Принять, что кучка фанатиков могли заказать мою смерть, не получалось. А теперь один из этих сумасшедших сидит рядом и мучает мое сердце. И я, дура, доверилась не тому мужчине, пошла за тем, кто хотел жестоко убить. Кто…
Может, Рэй правда собирался меня спасти? Но его горячее желание отвести меня в Эртин, не оглядываясь на стигму, пугало и обижало. Он не пошел против своих, чтобы быть со мной, а Арман сделал это.
Зеленоглазый даже через себя и свои принципы переступил, ведь по-настоящему верил, что я уничтожу Эртин. Ха, теперь, если стану альеной, первородным ледяным драконом, пощады для оборотней не будет. Ни фанатикам, ни королевской семье, что выступила против короля Ветроны таким варварским способом. Я сотру их с лица Диона, и через годы все забудут, что была такая страна.
Сердце болезненно сжалось, а грудь, где все еще горела метка, свело приятной судорогой.
Я украдкой посмотрела на притихшего Армана.
Смогу ли я, и правда, поднять руку на него? Говорить можно, что угодно, а вот сделать…
Но я знала точно, что никогда не стану одним целым с ним, не выйду замуж за того, кто так жестоко подчинил мою волю. Я не смогу простить. И никогда не забуду.
Арман не мой отец. Пусть папа и силой забрал маму в Арону, но следовал правилам, а ветронцы были верны драконам, потому он закон не нарушал. Папа был настоящим воином и защищал мир ценой своей жизни, но никогда не жертвовал женщиной ради мира. А этот дикарь, снова посмотрела на оборотня, что хмуро следил за пламенем, смог бы… Только страх за свою жизнь его и остановил.
