формирования месторождений нефти и газа мобилизация и миграция рассеянных углеводородов происходят за счет активной «промывки» осадочных слоев термальными водами. Они вовлекают образовавшиеся углеводороды в общий глубинный водонефтяной поток, направленный в сторону уменьшения давления, т. е. в сторону от зоны поддвига. Избыточное давление термальных вод поддерживается за счет постоянной мобилизации и перегрева поровых вод океанических осадков, а также вод, освобождающихся при дегидратации океанической коры в зоне субдукции. По расчетам О. Г. Сорохтина [1984], за геологическую историю Земли через зоны субдукции профильтровалось 16 млрд км3 воды, что в 7 раз больше ее содержания в гидросфере и литосфере, вместе взятых. И этот постоянно действующий фильтрующий механизм вымывал, выносил в растворенном состоянии углеводороды.
По мере удаления от зон поддвига температура и давление термальных вод уменьшаются, в результате замедляется и скорость их фильтрации. Возникают условия, благоприятные для аккумуляции углеводородов. О. Г. Сорохтин оценивает расстояние аккумулятивной зоны от места образования первичной нефти исходя из известного в гидродинамике закона Дарси. По его мнению, за период времени в 100 млн лет нефть может мигрировать от места своего рождения в сторону прилегающих краевых частей платформ до несколько сот километров.
По О. Г. Сорохтину, следует различать два основных механизма поддвига, приводящих к образованию нефти. Первый механизм выражен пододвиганием океанической плиты под островные дуги или континенты (процесс субдукции), а второй — надвиганием островной дуги или края континента на пассивную окраину другого континента (процесс обдукции). По мнению исследователя, второй механизм более нефтеобилен по сравнению с первым. Дело в том, что пассивная окраина континента всегда имеет мощную линзу осадочных пород. Эта линза располагается у подножия континентального склона континента, ее мощность более 10–15 км. А если учесть, что по окраинам континентов биопродуктивность океанов существенно увеличена, то становится понятным высокое содержание в осадочной массе линзы органического вещества.
Под тяжестью литосферного выступа наползающей плиты углеводороды будут активно выжиматься из осадочной линзы и мигрировать в сторону окраины пододвигаемых континентальных платформ. Этим эффектом «горячего утюга» О. Г. Сорохтин объясняет формирование зон нефтегазонакопления Персидского залива и других частей земного шара.
Рассмотренный механизм образования нефти, предложенный О. Г. Сорохтиным и другими советскими и зарубежными учеными, дает возможность понять и объяснить ряд фактов, которые были труднообъяснимы с позиции классической органической концепции происхождения нефти.
Во-первых, становится понятным, почему в ряде мест земного шара образуются относительно огромные скопления углеводородов (Персидский залив, Венесуэла, Западная Канада и др.). Если исходить из общепринятого «органиками» механизма образования залежей за счет выделения растворенных углеводородов из пластовых вод при прохождении последних через антиклинальные ловушки, то для образования таких полюсов нефтегазонакопления потребовалась бы огромная нефтесборная площадь, чего в конкретных геологических условиях не наблюдается. Эту слабую сторону «органиков» подметил еще Н. А. Кудрявцев на примере месторождения Атабаска в Канаде.
Кроме того, исходя из классической органической концепции вымывание микронефти и перенос ее по пластам-коллекторам вплоть до ловушки осуществляются пластовыми водами. Нефть же переносится в растворенном состоянии. Растворимость нефти в воде — 0,002 %. Тонна нефти растворяется в 50 тыс. м3 воды. В земных недрах содержится, вероятно, не более 1012 т нефти. Для ее транспортировки потребуется 5×1016 м3 воды, что в 5 раз больше объема всей подземной воды в осадочных породах земной коры [Нестеров, 1975] или в 3 раза больше объема Северного Ледовитого океана. Если рассчитать количество воды, потребное для формирования таким образом одного супергигантского нефтяного месторождения, то оно будет ориентировочно равно 1014–1015×м3 [Калинко, 1977], что значительно больше объема Баренцева моря. Другими словами, если бы вся нефть действительно транспортировалась бы пластовой водой в растворенном состоянии, то в земных недрах просто не хватило бы для этого воды. Теперь же это объясняется сравнительно легко и просто: органическое вещество, из которого образовалась нефть, длительное время поставлялось к зоне поддвига конвейером литосферных плит, а сама нефтесборная площадь в несколько раз могла превосходить современные нефтегазоносные бассейны. Огромное количество воды для выноса образовавшихся углеводородов из зон поддвига поставлялось процессами дегидратации погружающейся в мантию литосферной плиты, и, как мы уже знаем, по расчетам О. Г. Сорохтина [1984], за геологическую историю Земли гидросфера нашей планеты неоднократно профильтровывалась через зоны поддвига, вынося при этом углеводородные флюиды.
Предложенный механизм хорошо объясняет и очаговое образование углеводородов, которые возникают не везде, а только там, где существовали подходящие для этого геодинамические условия.
Во-вторых, отводится еще один из важнейших доводов «неоргаников» — присутствие углеводородных газов и даже жидкой нефти в вулканических выделениях. Это результат затягивания органики в мантию, ее термолиза и возгонки образовавшихся углеводородов термальными водами в верхние слои литосферы. При этом какая-то доля углеводородов неизбежно попадала в вулканические зоны и выделялась вместе с вулканическими газами (фумаролами) на поверхность Земли. В то же время вулканическая часть островной дуги, через которую углеводороды должны пройти от зоны субдукции к месту своего накопления, не является непреодолимым препятствием. Конечно, вулканические жерла поглощают какое-то, может быть и немалое, количество углеводородов, но вулканы с подводящими магматическими каналами не образуют сплошного заслона. Они расположены лишь в отдельных тектонических узлах, как правило на пересечении разломов. Между вулканами, доказывает О. Г. Сорохтин, всегда существуют «широкие окна с близкими к нормальным температурными условиями, через которые и может происходить миграция углеводородов» [Геофизика океана, 1979, с. 380].
В-третьих, что самое главное, предложенный механизм объясняет попадание в мантию Земли органического вещества. Не из мантии в земную кору идет поток углеводородов, а, наоборот, из коры в мантию поставляется органика и готовые углеводороды. Последние, конечно, в мантийных термобарических условиях испытывают деструкцию, расщепление на радикалы и даже на атомы углерода и водорода. Мантия, таким образом, насыщается углеродом биогенного происхождения!
Наконец, в-четвертых, предложенный механизм обосновывает возможность вытеснения микронефти из материнского пласта и сравнительно дальнюю в некоторых случаях миграцию нефти и газа из зон поддвига в краевые области смежных платформ.
Как видим, учение о литосферных плитах сыграло революционную, прогрессивную роль в дальнейшем развитии воззрений на происхождение нефти. Однако полностью объяснить многогранный процесс образования нефти с позиции предложенного механизма невозможно. О. Г. Сорохтин признает, что некоторые нефтегазоносные регионы не имеют прямой связи ни во времени, ни в пространстве с зонами поддвига. К ним относится, в частности, Западная Сибирь. Сюда же можно добавить Северное море, Атлантическое побережье Африки и Южной Америки и др. По-видимому, это только один из возможных механизмов образования нефти, хотя и очень важный. Кроме того, и сам предложенный механизм образования нефти в зоне поддвига еще до конца не разработан. Он имеет разночтения. Некоторые «неорганики», в частности Г. Н. Доленко, рассматривают зону субдукции как канал, по которому глубинные углеводороды неорганического происхождения могут проникать
