тянул. Можно применить клинки ножей. Правда, их из четырёх штук на нож два только бронебойных, и пробить двухсантиметровую сталь из «патрона» в вытянутой вверх руке, без налёга всем телом на рукоять клинка, не просто.
Стоя на четвёртом клинке, дотянусь до среза трубы и подтянусь, прикинул я.
Третий и четвёртый выстрелы дали осечки, пришлось последние два метра подниматься «в распорку». Сбросил и взял в зубы Балаяновы ботинки, подтянул и затянул потуже краги и, пальчиками, пальчиками елозя по металлу, добрался как-то до цели. Подтянулся из последних сил.
Осмотрелся на все четыре стороны света. И у меня заныло в новеньких зубах: из ротных полевых модулей кроме пищеблока (амбара), оставался только гальюн (нужник). Будка лежала в стороне от отхожей ямы, обвалившейся, по всей видимости, давно. В низу под оконцем правления валялась сиротливо одна ходуля, булыжником придавленная. Поодаль за околицей различил в пылевой взвеси, дальше всё скрывавшей, водокачку. «Змеевик» на месте — таким родным повеяло. Змеевик меня чуть успокоил и придал надежды, что не всё потеряно.
На такой высоте пыль радарам-бит не помеха. У немовцев должны быть, поди, секут всех и всё на острове. Я поспешил приспуститься ниже обреза трубы, «утонул» в ней.
В распоре приспособившись, чуть ли не в шпагатном, обмундирование снял, скатал в свёрток с перетяжкой поясом и сбросил под трубу. Как я сумел в положении виса и «распора» снять с себя хэбэлёнку, раскатать из ошейника и браслетов рубаху-ком, рейтузы-ком, носки-ком и рукавицы-ком — это лекция не для рекрутов молодых, а для спецназовцев опытных и бывалых. «Пятёрка» забарахлила и я «рискнул здоровьем»: спрыгнул на врезку отвода, спрятав член в рукавицах. Конечно, в таком положении устоять не удалось — с трёхметровой высоты я свалился кулём. Не вставая, «раскрутил»-таки «чехул».
Хрона теперь меня засекёте и поймаете.
Через дырочку в «чехуле» я помочился на трубу. Прощай, КП. Поднимался побежать к водокачке, вскрикнул от боли в ноге — вывихнул. Вправить — нет вокруг ничего сподручного, во что ступню можно зажать. Свёрток закрепил к ошейнику и вправил в капюшон-ком за затылком, чтобы не засекли радары-бит. Вытащил из-под булыжника ходулю и, опираясь как на костыль, поковылял к водокачке.
Боялся, входная дверь будет заперта, а кода замка я не помнил, но та оказалась настежь отворённой. По винтовой лестнице поднялся в смотровую и прильнул к окну. То, что я увидел, заставило меня всматриваться и не верить своим глазам. За крестьянским кладбищем на горизонте Мирного не наблюдалось. Всё исчезло: «миска», башни, водокачка, юрты, чумы. Там где раньше стояла деревня, угадывались в пылевой взвеси пляжный берег и океанский простор. У пирса болтались на волнах проржавевшие сейнера, все четыре. Не хватало китобойного судна и шаланд.
Бросился к окну со стороны Быково, и меня сразило совсем. За водокачкой и воинским кладбищем на полпути до Быково лифтовой трубы с факелом в месте взрыва шахты не оказалось, а сам котлован засыпан. Но это что?! Всю площадку деревни Быково занимало огромных размеров строение. Прям «египетская пирамида», только, судя по блеску граней, из металла. Вспомнил, астероид среди звёзд на спине Альберта нарисован был на грани такой же пирамиды.
Вдруг завибрировало под ногами. Я лёг на пол и ощутил всем телом лёгкие толчки. Землетрясений на острове не было, с чего сейчас ему быть. Послышался отдалённый нарастающий гул. Медлить было нельзя.
За секунды, применив станину сигнального фонаря, вправил ногу, и вниз по лестнице я летел, рискуя пересчитать ступеньки хребтом. Боялся, не успею — рухнет водокачка.
Теперь входная дверь оказалась затворённой. Толкнул её — не поддалась, пробовал выбить ногой — не поддалась: перекосило от толчков.
«У Силыча мотыги», — бросился я под лестницу. В кладовой темно и пусто. Заполнялась колхозным инвентарём для работ в поле и топинамбуром, из которого Силыч гнал самогон, но сейчас ни земляной груши, ни мотыг не оказалось. «Сапёрки», — вспомнил я про тайную каптёрку.
Опустился на колени. Циновка на месте, под ней люк. Без ручки! Убрана. Вправил в браслеты рукавицы… В ротную каптёрку я попал, погубив маникюр.
В специальном кармане крышки люка не оказалось ни свеч, ни зажигалки. Спустился по лесенке в кромешной темноте и хотел, было, пройти вперёд на ощупь, но вспомнил, что в нише ниже люка за лестницей должна лежать амуниция ротного старшины Балаяна. Протянул руки и нащупал что-то гладкое с выемками. Подпорка из обожжённой глины в нише. На ней клинковая резьба — та магическая, что Силыч резал.
Ощупал всё на полках.
Экзоскелет.
ФРКУ.
КНТМ.
БККСКП.
БККСКП. Две пары? Бацулы Силыча!! Здесь прятал.
Сапёрка.
Фляга.
Отвинтив колпачок, понюхал. Спирт. Фляга одна, второй нет, Силыч выдул.
Облачиться в КНТМ с доспехами времени не оставалось: вибрация, толчки и гул усилились резко, и тряхануло так, что глиняные стеллажи рассыпались. Но из фляги глотнуть успел. Схватив сапёрку, полез из каптёрки.
Подкопал дверь, но открыть не удавалось. Метнулся обратно в каптёрку, забросив раму ФРКУ за плечи (агрегат мешал), достал Силычевы бацулы. Обулся… вышиб дверь. Выскочил из башни.
Грохот — оглушил.
Полумрак — напугал.
Обогнув башню, выбежал на сторону со склоном плато к Мирному и… увидел «стену». Из океанской воды! Цунами! Пока на горизонте, близится.
Содрогнулась земля, я обернулся. Рушилась водокачка. Резервуар с водой проседал, подминая под собой стены башни. Стоять осталась труба — сердечник конструкции. Да ещё «змеевик» Силычев.
Заклубилась поднятая пыль, и вдруг её притянуло к земле, как магнитом. В тот же миг меня распластало кокой-то неодолимой силой…
Рвать! К пирамиде, — отдал себе приказ, поднялся и рванул со всех ног.
Пробежал с километр, теряя под ногами опору, падая часто. Свёрток из капюшона-ком выпал, но успел подхватить за поясной ремень.
Пирамиду я видел отчётливо — воздух стал необычайно прозрачным. Обернуться назад, глянуть как там стена цунами, близко ли, я побоялся. Успею ли.
На мне только трико-ком, не видим на радарах-бит! Скатаю — голого засекут. Дам обнаружить себя, спасут, осенило меня.
«Чехул» снова забарахлил, я его оставил и скатал рейтузы-ком. Вправились в
