Данька. – И не только читать.
Милиционер с сомнением оглядел его, а потом сказал:
– Подойди.
Он расстегнул и снял с него наручники. Данька с облегчением потер затекшие запястья.
– Оформим тебя как добровольного помощника милиции, – постановил тот. – Вы подтвердите? – обратился он к женщине.
Та с готовностью кивнула.
– А ты, – милиционер снова заглянул в бумаги, – Ломов, ступай учись. Да только смотри, больше не попадайся! В следующий раз так легко не отделаешься.
– Следующего раза не будет, – серьезно проговорил Данька.
– На что жить-то будешь, Данила? – уже совсем другим тоном поинтересовался милиционер.
– Об этом можете не беспокоиться, – заявила женщина и обратилась к дочери: – Правда, Лиза?
Та бросила на Даньку быстрый взгляд из-под опущенных ресниц и отчего-то покраснела.
Глава 15
Спасители мира
– Как же приятно вновь ступить на твердую землю, – с пафосом произнесла мама.
– Ты словно после кругосветки, – пошутил папа.
Для разнообразия я была с ней согласна – после суток непрерывной качки мне тоже не терпелось выйти на берег, пусть даже это всего лишь крошечный остров, полностью занятый расположенной на нем крепостью Орешек. Находилась эта красота напротив города Шлиссельбург Ленинградской области, в самом истоке Невы. Мы наконец-то покинули Ладожское озеро, которое до чертиков всем надоело. Даже не верилось, что совсем недавно мы восхищались его необозримыми просторами.
Полуразрушенная крепость производила грандиозное впечатление. Ее мощные стены и величественные круглые башни наяву переносили в прошлое, да не на какие-то сто лет назад, а намного дальше, чуть ли не в Средние века.
Родители прогулялись по территории и быстро сдались. Мама сразу заявила, что по стенам и башням лазать не собирается, а папа, может, и не отказался бы, но благородно решил составить ей компанию. Они вернулись на пристань, а мы с Никитой с легким сердцем углубились в переход, ведущий к винтовой лестнице.
Снаружи башня не выглядела очень высокой, но узкая каменная лестница казалась бесконечной. Мы остановились отдохнуть на тесной площадке и выглянули через бойницу, откуда открывался сюрреалистичный вид на наш теплоход, отсюда смотревшийся совсем маленьким.
– Ты правда ничего не помнишь? – в который раз спросила я.
– Да говорю же тебе, – отозвался Никита. – Мы сидели в зале, песни орали…
– Про бабушку и трубку?
– Не только, но и ее тоже. Вдруг свет погас и так холодно стало, ветер налетел, будто все окна разом открылись. А потом врываешься ты с безумными криками и странными вопросами, все ли у нас в порядке…
Знал бы он, от какой участи мы их избавили! Стать призраками и бессмысленно мотаться на корабле, не зная покоя и приюта – так себе удовольствие.
– Представь себя на моем месте.
– Ты же меня не взяла! – обиделся он.
– Ты сам не захотел, – припомнила я.
– Когда?
– Когда сказал, что все это выдумки, а я со своей фата-морганой могу проследовать по известному адресу…
Поднявшись на самый верх, мы вышли на открытую галерею, идущую вдоль крепостной стены. С нее открывался потрясающий вид на бескрайнюю водную гладь, подсвеченную заходящим солнцем, и от этого захватывало дух.
– Так это в начале, – рассудил братец. – А потом, когда ты убедилась, что все по-взрослому, могла бы и позвать! В кои-то веки настоящие приключения, а я пропустил все самое интересное. Никогда тебе этого не забуду!
– Буду должна, – отозвалась я без малейшего раскаяния.
– В следующий раз я пойду мир спасать! – заявил Никита.
Я вздрогнула:
– Надеюсь, следующего раза не будет.
Родителям я, конечно, ничего не рассказала, а с братом поделилась вплоть до мельчайших подробностей. Я рисковала навсегда утратить авторитет старшей сестры, но, в конце концов, он первым заметил лодки и обратил на них мое внимание, поэтому имел право все знать.
Странное дело: в пересказе события вчерашнего вечера вовсе не выглядели настолько драматично. Или это я специально пропустила самое страшное? Все звучало как городская легенда – вроде той, что нам по частям сообщали по радио. Но она оказалась чистой правдой…
Конечно, про наши перепалки с Данилой я рассказывать не стала, вообще говорила о нем максимально отстраненно. Но Никита не был дураком и сам обо всем догадался. Поэтому, когда мы спустились со стены и увидели его фигуру в сгущающихся сумерках, братец сразу куда-то засобирался.
– Ладно, дальше я сам, – бросил Никита и напомнил, словно это он был старшим: – Не забудь, отправление в девять.
– Без нас не уплывут, – усмехнулась я и тут же поправилась: – То есть не уйдут… не отправятся, короче.
Брат взглянул на меня с подозрением, но ничего не сказал и удалился с самым независимым видом. По пути он перекинулся с Данилой парой слов, после чего они с чувством пожали друг другу руки и разошлись.
– Что у вас за секреты? – ревниво спросила я, когда он подошел ко мне.
– Договорились мир спасать, – серьезно пояснил Данила. – На постоянной основе.
– Нет уж, мальчики, – поежилась я. – Это без меня.
– Ясен пень, без тебя.
– Вот, значит, как? – немедленно вспыхнула я и даже отвернулась, так мне стало обидно.
Что со мной – совсем перестала понимать шутки?
– Рита, – позвал Данила. – Мне тяжело за тобой бегать.
Я бессильно вздохнула: знает, чем обезоружить.
– А зачем на берег спустился? – для проформы проворчала я, уже оттаивая. – Как тебя вообще из изолятора выпустили?
– Я сам ушел.
– Ну молодец, – немедленно взвилась я. – Разве с сотрясением мозга не надо постельный режим соблюдать?
– Судовой врач сказала, что у меня нет сотрясения мозга.
– А как же потеря сознания?
– Могла быть от болевого шока.
– Да уж, неслабо тебя твой милый дядюшка приложил! – возмутилась я. – Как он, кстати, это объяснил?
– Он ничего не помнит, – невесело улыбнулся Данила. – Сам удивился и спросил, что со мной, а потом ко врачу отвел.
– Серьезно? – не поверила я. – Так, значит, он был под влиянием… Ну, в смысле, в него вселился…
Я никак не могла произнести вслух, и это тоже казалось новым и непривычным: обычно сразу ляпала все, что думала. Однако Данила понял меня без слов.
– Да, похоже, ты права.
– И что ты ответил – поскользнулся и с лестницы упал? То есть с трапа, – поправилась я.
– Типа того.
– А зачем тогда он тебя…
Я опять не договорила, но он снова понял:
– Видимо, чтобы в нужный момент под рукой был. Но ты нарушила все планы…
Он взглянул на меня так, что, несмотря на наступивший вечер, стало жарко. С ума сойти: я еще и смущаться от взглядов начала?
– Можем пройтись, – предложила я, когда пауза слишком затянулась. – Или тебе тяжело будет?
Я кивком указала на его забинтованную руку, висевшую на перевязи.
– Давай пройдемся, – согласился Данила. – Тут недалеко.
– А ты здесь бывал?
Он удивленно взглянул:
– Рита, ты меня удивляешь. Конечно, я здесь бывал, и не один раз.
Кроме пассажиров с нашего теплохода, вечером в крепости никого не было, да и те уже нагулялись и потихоньку возвращались на пристань. К тому же стремительно темнело, и становилось трудно что-либо разглядеть.
Мы прошагали крепость насквозь и вышли на берег озера. Там никого не оказалось, и мы уселись на толстое бревно, лежащее вместо лавочки.
– Какой вечер теплый, –
