Владимир Ильич в Министерстве Российской Федерации по делам содружества независимых государств, перейдя сюда из Минэнерго СССР. Развал Советского Союза не давал морального права прекратить уже начатое строительство электростанций, которые теперь находились как бы на чужой территории.
На Ангаре.
Перестройка резко ударила по энергетике. Эффективной системы управления отраслью, по мнению В. И. Лущенко, создать не удалось:
– Советская электроэнергетика была уникальна, функционировала как единая энергосистема страны, исключала возможность аварий, которые имели место на Западе и, к сожалению, теперь в России. Единая энергосистема имела многие преимущества: оптимальные перетоки, балансированное использование пиковых мощностей, общий резерв мощностей, оптимальный режим работы крупных блоков ТЭЦ и АЭС с экономией топлива. Принятые законы по электроэнергетике лишают государство прав влиять на важнейшую отрасль жизнеобеспечения, так как эти законы защищают только интересы производителя и продавца электроэнергии, но не потребителей. Всё это затуманивается системой ложных целей, при этом энергетика становится сферой бизнеса, основной задачей которой является достижение максимальной прибыли. В настоящее время в энергетике отсутствует ответственность за безопасную работу генерирующих объектов и распределительных сетей. Сегодня отсутствует само понимание слова «ответственность», и это вызывает особую тревогу.
Боль за любимое детище заставила Заслуженного энергетика РФ обратиться к Путину и правительству страны. «Распоряжением президента 8-РП 7.01.01, – телеграфирует он, – рабочая группа должна представить единую концепцию 15.04.01 это не выполнено 18.05 01 правительство рассматривает только предложения Грефа (МЭРТ) просим принять меры чтобы концепция по вопросам реформирования электроэнергетики была единой государственной чтобы не случилось как с обвальной приватизацией и Россия не оказалась во мгле надо сохранить единую инфраструктуру электроэнергетики не спешите телеграмма направлена Путину Строеву Селезнёву Касьянову».
Ответа Владимир Ильич не получил… Да и по жизни всё оставалось по-прежнему. Разрушение отрасли продолжалось. Сегодня крайне необходимы качественное образование, культура технологий. Нужны инженеры, конструкторы, творцы, созидатели. А случилось обратное: страну ведут к уничтожению духовности, нравственности, чести и долга, что может привести к полной деградации населения. В управлении энергетикой в девяностые годы происходит жесточайшая вакханалия. За 14 лет (с 1991 по 2004 годы) энергетикой по очереди управляли 10 министров, эффект от деятельности которых был ничтожен, иногда близок к нулю, а то и вовсе отрицателен. Действиями конкретных лиц разрушена энергетическая школа, включавшая в себя широкую сеть научных институтов, учебных заведений, технических центров, проектно-изыскательских и технологических институтов, экспериментально-исследовательских лабораторий, конструкторских бюро и заводов. Потеряны учёные, инженеры, профессионалы по всем направлениям электроэнергетики, включая такие специальные науки, как теория сооружений, гидравлика, инженерная геология, спецмашиностроение, летательные аппараты для энергостроительства, оборудование для АЭС. 90-ые годы лишили Россию энергостроительного потенциала – исчезли спецтресты, объединения, заводы.
Владимир Ильич Лущенко – представитель последнего военного поколения. Он и его сподвижники по общественной организации «Дети Великой Отечественной войны» города Москвы по разуму и духу – созидатели. То, что с такой лёгкостью сегодня разрушается их труд, не имеет оправдания и не может оставить их равнодушными. Всеобщими усилиями мы должны вернуть российской энергетике былую славу, потому что электроэнергетика – это стержень страны.
Р. Лунева, член Объединённого Совета ветеранов Союза журналистов РФ, зам. председателя РОО «Дети Великой Отечественной войны» города Москвы
Евгения Викторовна Стеблина (Третьякова)
Женя Третьякова, 1945 г.
Детство в сполохах войны
Размышляя о Первой и Второй Отечественных войнах, понимаешь, что победить в них мог только народ, нравственные ценности которого вырабатывались и отшлифовывались веками: любовь к своему народу и Отечеству и милость к «падшим», что отличает именно наш российский менталитет.
В понимание духа и смысла истории своего народа я хочу мозаично внести маленькую лепту из истории своей семьи, выжившей, не теряя моральных ориентиров, во время войны и внесшей вклад в развитие общества в мирное время.
Мои первые воспоминания в жизни связаны с началом войны через 2 дня после моего двухлетия. Я ощущала себя скованной по рукам и ногам в неудобном положении, потому что лежала брошенной на сундуке в корыте в прихожей, а дома никого не было. Это произошло потому, что в связи с началом войны власти г. Новочеркасска, Ростовской области, где я родилась и жила, дали распоряжение развести всех детей из детских садов и яслей по домам, запеленав их и перевязав руки и ноги, чтобы не убежали, пока родители смогут добраться с работы. Кстати, в этом корыте я так и ехала в «теплушке» для перевозки скота, под бомбами самолётов, через всю страну в эвакуацию на Урал, в город Магнитогорск, в котором мы прожили до 1953 года.
В городе Новочеркасске при немецких «ковровых» бомбардировках, по рассказам мамы, я кричала: «Мама, омы (бомбы)!» и валила её на землю, закрывая её голову своими руками. Затем эти «Омы» сопровождали меня всю мою сознательную жизнь в физике как единица измерения электрического сопротивления.
Я помню и последний день войны, день Победы, когда мама подвела меня к репродуктору и сказала: «Запомни, это день Победы, говорит Сталин, войны больше нет, мы победили!».
Я помню, с каким удивлением и страхом в городе Магнитогорске в 1947 году впервые увидела немцев: они стояли худые и жалкие, с потухшими взорами, за колючей проволокой – колонии для военнопленных с протянутыми для милостыни руками к тем, кого они уничтожали, и просили есть. Сначала я подумала: «Вот они какие, ничем не отличаются по виду от других людей, но из-за них я потеряла дядю Диму (маминого младшего брата Дмитрия Борисовича ВЕЛИЧКО, добровольцем ушедшего на войну после окончания института и пропавшего без вести), научилась слышать свист падающих бомб раньше, чем говорить, потеряла родной дом, мёрзла и голодала». Потом мелькнула мысль о наших солдатах в немецком плену, может, им там кто-нибудь сможет помочь. Моя ладошка разжалась и положила в протянутую руку обеденную пайку хлеба.
«И милость к падшим призывал» – великий Пушкин всё уже сказал за меня. Больше мимо этой колонии я уже никогда не ходила.
Видимо, как и все дети войны, в детстве я была достаточно самостоятельным «общественным» ребёнком, росла, «как трава в огороде», т. к. родители работали по 12 часов в день шесть дней в неделю и я их практически не видела. Родители доверяли мне отоваривать продовольственные карточки и покупать продукты ещё тогда, когда меня не было видно из-за прилавка и приходилось становиться «на цыпочки», чтобы кассирша заметила мою руку на стойке, когда подходила моя многочасовая очередь за хлебом или керосином. В одной из
