это случилось при падении камней?
– Но они падали от центра, если не ошибаюсь. К тому же, больше повреждений не видно.
– Тогда при раскопках. Случайно повредили.
– Что значит «случайно»? – проворчал он. – Это не игрушки.
– Не усложняй.
Распрямилась – видимо, слишком резко: в глазах потемнело, я вдруг явственно услышала шепот – детский голос говорил над самым ухом. Но тьма все заглушила.
Я очнулась в палатке, на раскладушке (Ллур как-то сказал мне, что остается здесь ночевать, когда заработается). И первой, кого увидела, была Гвэнин Кох. Она ободряюще улыбнулась.
– Что случилось?
– Просто обморок, госпожа Виктория. Наверное, переутомились.
– Да нет, я прекрасно себя чувствовала. И чувствую. Только голова немного кружится.
– Вам сейчас нужен покой. Вот, прошу, выпейте это.
– Опять настой, чтобы я заснула?
– Напротив, это придаст вам сил.
Эфил – как же без нее – передала мне чашу с густым напитком. В который раз удивляясь восхитительному вкусу местных лекарств, я пригубила и вдруг испугалась:
– А Дмитрий уже уехал?
– Нет, госпожа, – ответила Гвэнин Кох. – Я его позову.
– Как вы нас напугали, – прошептала Эфил. – Я принесла вам поесть – так и думала, что задержитесь, – как вдруг вижу: из лабиринта взлетает господин Дмитрий и держит вас, бездыханную, на руках.
– Ну, не бездыханную, положим.
– Вот она, притвора, – улыбаясь, вошел Дима. – Прикинулась, чтобы побаловать себя вкусненьким?
– Тогда уж, скорее, чтобы на руках поносили. Зрелище, по рассказам очевидцев, было впечатляющее.
– Еще бы. Такое не скоро забудут. Кстати, для здоровых тут найдется что-нибудь попить?
– Нам перекусить принесли.
Эфил принялась было накрывать стол, но у меня появилась идея получше.
– Постой, постой. Что там? Бутерброды? Отлично. Я знаю красивый холм – устроим пикник. Мне хочется на свежий воздух.
Мы сидели на траве, жевали бутерброды и смотрели на лабиринт внизу.
– Вот так я здесь и сижу частенько. Смотрю и надеюсь разгадать загадку. Кстати, ты ничего не почувствовал, когда был внутри?
– Нет. А ты?
– Не знаю. Это странно… Похоже на неуловимое ощущение. Словно шепот.
– Тебе определенно нужно отдохнуть. Скажу Эфил, чтобы не пускала сегодня в лабиринт.
– А ты, лучше, сам проследи. Обязательно уезжать сейчас?
– Обязательно, – он смотрел вдаль. – Не соблазняй меня.
– Пффф, – я откинулась в траву. – Разве это соблазн?
– Почему ты меня все время провоцируешь?
– Хочу вытащить из скорлупы Пастыря.
– Нет. Скорее, хочешь, чтобы я вообще перестал им быть.
– Возможно. Мне с тобой – таким – трудно.
– Но я такой. Уже им стал. Не за день, не за год. Это результат развития и взросления.
– А ты не потерял по дороге ничего важного?
– Я сохранил самое важное. Конечно, мне легче: ты осталась такой, которую я помнил. Но, возможно, за долгие годы образ немного… идеализировался.
Это кольнуло больно.
– Значит, нам придется узнать друг друга.
– И понять.
– И это тоже.
– Ты нужна мне. Нужна. Мне. Больше, чем Совету, Отцу, твоей подруге и кому бы то ни было.
– Я верю.
– Тогда не сомневайся и в остальном. Не пытайся отмотать время назад, и в одиночку исправить все случившееся. Нужно исходить из того, что есть.
– Категорично и решительно. Твой стиль.
– А ты все ищешь золотую середину. Это мифический зверь.
– Может, я найду ее вместе с разгадкой языка?
Дима усмехнулся и покачал головой.
– Хорошо. Ищи. Я и забыл, как непросто взрослеть. Мне пора ехать.
– Вижу. Вон машина стоит. Я не пойду тебя провожать, ладно? Давай попрощаемся здесь. Не хочу при всех.
Стало так тоскливо. Я держалась изо всех сил, чтобы не расплакаться. Даже не смотрела ему вслед, делая вид, что любуюсь закатом. А когда повернулась, машина уже отъезжала. Я расстроилась, словно упустила какой-то шанс. Словно забыла ему сказать самое главное. Звезда Хал скрылась за горизонтом, небо начинало темнеть. Трава зашелестела, и, подняв глаза, я увидела Эфил.
– Вам надо отдохнуть, Виктория. Не хотите домой?
– Домой? Хочу домой… Очень хочу. Но туда мне не попасть.
– Простите?
Конечно, она ничего не поняла.
– Ты никогда не задумывалась, что мы называем домом любое место, где более-менее освоились? Где есть уже наши вещи, наш запах.
– Не у всех вообще есть дом.
Ее лицо было серьезно.
– Ты права. Что-то я расфилософствовалась. Это не к добру! Хватит здесь сидеть, пора приниматься за работу.
– Но господин Дмитрий…
– Да-да. Но я лучше знаю, что мне нужно. И сейчас мне нужно в лабиринт!
А внизу дневные работы уже сворачивались. Ллура я встретила у выхода из лабиринта, и, поскольку очень не хотелось объяснять, практически тоном приказа потребовала выделить мне фонарь, блокнот и одеяло. Он удивился, но беспрекословно все выполнил.
– Позвольте спросить: долго вы собираетесь пробыть там?
– А что?
– Если хотите поработать ночью, я распоряжусь, чтобы около лабиринта остались дежурные.
– В этом нет необходимости, пусть люди отдыхают. Ведь лагерь по ночам охраняется?
– Конечно, госпожа Виктория.
– Значит, все в порядке.
14
Второй раз за день я была в пустом лабиринте. Основной коридор тускло освещался гирляндой лампочек, протянутых по земле от входа до площадки. Мой же фонарь, помимо мощности, обладал еще одним несомненным плюсом – его можно было поставить. Чем я и воспользовалась, дойдя до центра. Сложив одеяло, удобно устроилась прямо на плитах, скрестив ноги. До сих пор я действовала по наитию. Чутье подсказывало, что нужно быть сейчас здесь. Так что какое-то время я просто сидела и думала. Потом взяла блокнот и быстро воспроизвела уже выученную наизусть надпись.
Становилось прохладно, я укуталась в одеяло, на манер старого индейца. Тишина, лишь протяжно вскрикивала ночная птица тулиан, да высоко в небе перемигивались звезды. Склонившись над блокнотом, я и сама не заметила, как задремала. Причем поняла это уже потом, а в ту минуту мне показалось, что все происходит наяву.
Краем глаза заметив движение, я подняла голову и увидела, что передо мной стоит мальчик из сна, но теперь – прозрачный, как призрак. Сначала я испугалась, но у него был такой печальный вид, что страх ушел. Мальчик поманил меня и исчез за поворотом – сон повторялся. Конечно, я бросилась следом. Теперь это было легче – от незнакомца исходило свечение, отражавшееся на плитах. Вдруг оно пропало. Я остановилась и тут же, словно он прижался губами к моему уху, услышала громкий шепот. Меня охватило странное оцепенение: не могла даже повернуть голову. Поэтому я просто стояла, уставившись в пустоту и слушала. Язык был незнаком, но вскоре стало понятно, что мальчик повторяет одни и те же слова – длинную фразу. Меня осенило – это ведь загадочная
